Игла для Анархиста
Значит вот как интересно выходит. На первый взгляд, всё логично: пьяница и наркоман помер от передоза. А на второй, вовсе и не логично! Могли и убить. Тем более мотив‑то был почти у всего окружения… Надо попросить Иветтку поднять материалы дела. Пусть попробует у коллег разузнать детали.
С Иветтой мы познакомились совершенно случайно в дорогущем фитнес‑клубе. Я, только попавшая в «гламурную жизнь», ещё немного стеснялась нового мира и робела, глядя на посетительниц фитнеса в соболиных шубах до пят. После непродолжительной тренировки я пошла попариться в сауну.
На полке лежала шикарная миниатюрная блондиночка непонятного возраста. Примерно от 25 до 35 лет. На первый взгляд, она совершенно не отличалась от основной массы посетительниц‑потребительниц. До того момента, пока не подняла на меня взгляд: такие глаза бывают только у очень умных и хитрых людей, которые в этой жизни привыкли добиваться всего сами.
Так и оказалось. Быстро разговорившись, я узнала, что блондинка работает в органах, имеет трёх детей, трёх мужей и трёх собак. Двух мужей, конечно же, бывших. А с новым, третьим, у них скоро свадьба. Точную должность и послужной список Иветты я не знаю до сих пор.
И если честно, особо этим и не интересуюсь.
Знаю только, что ей ничего не стоит гаркнуть на внезапно осмелившегося сотрудника ГИБДД, который пытался мне доказать, что я еду за рулём пьяная. А я ехала из фитнес‑клуба, там пить, как бы, совсем не принято. Разве что протеин и смузи. Даже сидр не наливают… Хорошо, что сзади меня ехала Иветта на своём джипе, которая тут же и остановилась, чтобы узнать, почему я стою около машины с офигевшим лицом. Иветта одним жестом открыла‑закрыла документы, и что‑то тихо сказала на ушко пацану при исполнении. Тот побагровел и тут же меня отпустил, предварительно взяв под козырёк. В благодарность, я потащила свою спасительницу к нам домой, чтобы поить шампанским и кормить своим фирменным Кубанским борщом. Там мы окончательно и подружились. Кстати, именно она помогла тогда возобновить дело об убийстве Юлькиного отчима и посадить виновных. Но в целом это добрая, смешная и очень весёлая девушка. При этом совсем не пафосная. В отличие от многих моих новых подруг.
Побарабанив пальцами по стеклу, я развернулась и шагнула обратно в кухню.
– Знаешь что, давай так: я постараюсь, но не гарантирую. Если меня, конечно, в процессе расследования тоже не грохнут, – радостно заявляю я. – Если напишут «смерть от передозировки шампанским» – не верь. Брешут.
– Да ну тебя! Типун тебе на язык, – ржёт наконец повеселевшая Юлька. – Я тоже буду принимать участие, не брошу тебя.
– Вот гран мерси вам за это, сударыня, поясной поклон! – Я ёрничаю и кланяюсь Юльке до пола. Ну, надо же как‑то развеселить подружку!
– Слушай, вопрос, конечно, сильно запоздавший, но тем не менее, – продолжила я после минутки юмора. – Чего ж ты сразу‑то не спохватилась, когда твоего кумира, как ты говоришь, «грохнули»? После драки кулаками не машут. Это я тебе как бывший профессиональный боец говорю.
– Ну ты скажешь тоже… Мне на тот момент всего 19 лет было. Да и отчима тогда убили, соображала я плохо. Своё горе было. И интернет был ещё в «полузачаточном» состоянии. Но уже тогда, на подсознательном уровне, у меня было подозрение, что это убийство. И что‑то изнутри царапало меня все эти годы. – Юлька сделала особенный акцент на слове «убийство». – Потом как‑то списалась с ребятами, старыми друзьями‑фанатами. И услышала то, чего боялась. Многие склоняются к версии с убийством. Я задумалась и поняла, что, скорее всего, это правда…
– Ладно. Если бы да кабы! Сейчас у нас какой будет план действий? Кстати, кто там ещё есть в окружении?
– Мать, брат, бывшие музыканты. Они, кстати, тоже группу организовали. Играют то, что Граф не оттяпал. Ну и новое пишут, конечно, правда совсем не то, что было раньше…
– Ок, музыканты. Все из старой группы?
– Нет. Два бывших участника эмигрировали в Израиль. Скрипачка Сашенька и гитарист Маугли.
– Давно?
– Да, ещё до смерти Гриши. Они ушли из группы лет эдак за пять.
– Ну эти тогда точно отпадают. Пусть живут безмятежно, эмигранты. Кто у нас тогда остаётся? Мать, брат, жена, девушка. Ещё друг‑солист и бывшие музыканты группы.
– Угу. Ну коллег‑то найти и выловить не так просто. У всех гастрольный «чёс» в честь десятилетия со дня смерти Гриши.
– Понятно, рубят бабки на костях. Правильно делают, – весело одобрила я. – А чего? У людей семьи, ипотеки небось. Надо ж зарабатывать.
Юлька уставилась на меня долгим и тяжелым взглядом, в котором ясно читалось, где она видела все эти наши «буржуйские радости» и бабки. Я взгляд выдержала. У всех, знаете ли, разные понятия о комфорте. Мне вот, не был близок её старый стиль жизни. Я люблю вкусно кушать, хорошо выглядеть и пить дорогое вино.
Музыканты, видимо, тоже с возрастом поняли, что стиль «панковской жизни» по кайфу только в 20 лет. В полтинник уже охота ночевать в дорогой гостинице на хороших простынях и летать бизнес‑классом, а не лежать на заблёванной лавочке или ехать в плацкарте, вдыхая запах потных ног соседа.
– Ладно, – вздыхает Юлька и машет на меня рукой. – Тебе всё равно не понять.
– Да куда уж нам‑то, «буржуйкам»! Ты чего, мать? Забыла, как я сама раньше жила? Я ж тебе рассказывала вроде.
– Не бузи. Значит так. Завтра я еду к Ренате, жене Графа. Она художница, правда несильно успешная. Навру ей, что мне нужны картины в тату‑салон. Я с ней уже в сетях списалась…
Кстати, со времени нашего знакомства, Юлькины дела сильно пошли в гору. Когда мы познакомились, она работала простым тату‑мастером в затрапезном салоне на окраине Москвы. Сейчас же Юлька руководила небольшой, но уже достаточно успешной сетью тату‑студий. Иногда она смеётся, что я её Птица счастья, потому что именно после знакомства со мной у неё «попёрло».
– А ты, Аська, дуй к матери Черпака, Галине Анатольевне.
– Вот ты придумала! И чего я ей скажу? «Здрасьте‑мордасте? Не подскажете, кто Вашего сыночку угрохал, а потом и мужа за компанию?! Есть варианты? И кстати, чего ж Вы раньше‑то молчали?»
– Да не‑е‑е. Представишься журналисткой, фанаткой. Да хоть кем. К ней народ толпами ходит. Она со многими общается и дружит. Ребята‑фаны приезжают, помогают ей по хозяйству. Очень, кстати, милая и добрая женщина. Пиши адрес и телефон, я уже всё раздобыла.
– Ладно. Прикинусь и журналисткой, и фанаткой. Два в одном. Чтоб наверняка. Только, видимо, одеться надо как‑то по‑другому. Что вы там носите‑то, болезные?
– Да особо не выряжайся. Джинсы и косуха вполне подойдут. Только вареники свои розовой помадой не мажь. И почитай про группу побольше. А то будешь как идиотка выглядеть. Впрочем, как и всегда, – резюмирует Юлька.
– Тётенька! Я ж читать не умею, вы мне голосовыми наболтайте. А то не поеду никуда. По магазинам опять пойду. Платья да бусики покупать! Мужнины бабки трати‑и‑ить! – Прошепелявила я, старательно кося под идиотку.
Посмеявшись и обнявшись с Юлькой, я села в машину и поехала домой.
