Измена. Горячий лед
– Так твой сын «Человек дождя!» – провозглашает Лисовский. Подумав, поднимает палец в краге вверх, – «Хороший доктор»!
Я уже замахиваюсь для новой пощёчины, но вспоминаю, что Боря смотрит на меня во все глаза.
– У моего сына расстройство аутистического спектра. Но при этом сохранная умственная деятельность. А вот у вас… – я сжимаю губы и боюсь лопнуть от злости, – явное её отсутствие!
Ко мне подлетает тренер и, гася конфликт, уволакивает нас с Борей в раздевалку.
Весь оставшийся день я снова думаю, как сын будет жить, когда меня уже не будет рядом. Бывают периоды, и тревога отступает, но иногда мне опять становится так страшно, что я почти не могу дышать. Что, если ему попадутся нетерпимые люди, которые не захотят отнестись к нему с пониманием? Расценят особенности в его общении и безэмоциональность как насмешку или угрозу? Будут смеяться над ним, или что вообще вводит меня в панику, – нападут с кулаками?
Когда я лежу в своей постели, мне приходит сообщение от неизвестного номера.
«Я не собирался тебя обижать. На самом деле я бы хотел поговорить с тобой про твоего сына. Это касается меня лично».
Глава 12
«Ура, я нашёл уязвимость!» – приходит сообщение в беседу разрабов, и я впиваюсь глазами в надпись.
«Иван печатает» – подсказывает мне чат, и я жду, когда парень пришлёт объяснение, но его так и нет.
Да что с ним! Поднимаю голову и ищу взглядом своего старшего разработчика, который сидит и смотрит в сторону разинув рот словно какой‑то болван! Прослеживаю взглядом, куда это он уставился, как, кстати, ещё добрая половина ребят и, увидев причину их оцепенения, готова заорать!
Чёртов Лисовский явился ко мне на работу собственной персоной и сейчас мило о чём‑то болтает с Андреем!
Топаю к своей двери и распахиваю её, чтобы вышвырнуть этого дровосека из нашего офиса.
Заметив меня, Лисовский что‑то говорит Андрею и направляется ко мне.
Я еле дышу от злости. Все головы моих сотрудников, как одна, поворачиваются за ним. Вот уж не думала, что они такие фанаты хоккея! Или, может, дело в том, что Лисовский несёт огромный букет ярко‑красных роз и, глядя на меня, лыбится, как идиот?
– Ты! – я одёргиваю сама себя. Давно не была в такой ярости. Почему он меня настолько раздражает? Это же нерационально! Прикрываю веки и глубоко вздыхаю. Успокойся. Возьми себя в руки.
– Принцесса Бубльгум! – ревёт Лис на весь офис, и я распахиваю глаза. – Так ты чёртов ботан!
Я хватаю Лисовского за полу монклеровской куртки и, втащив в аквариум, захлопываю дверь. Складываю из пальцев пистолет и, прищурившись, целюсь в Ивана. Тот, уловив мой тонкий намёк, утыкается в свой ноутбук.
– Это тебе, Маша, – Лис вручает мне в руки тяжеленный букет. – Кофе можем пойти у вас в ресторане под крышей выпить. Я Никита, но ты и так уже знаешь.
– Какого хре… лешего ты припёрся, неотёсанный мужлан?! И как выяснил, где я работаю?!
Лис выпячивает губу и корчит обиженную морду.
– Может, я по делу пришёл. Нормально ты же мне ответить вчера не смогла? – Впрочем, он тут же возвращается в свою форму беспредельщика и наглеца. Сунув руки в карманы, обходит мой аквариум по периметру, читает надписи развешанных в рамках дипломах и сертификатах, даже заглядывает в шкаф и смежный с кабинетом санузел.
– Я к Витьке сходил в тренерскую и там в папке с данными родителей посмотрел. Ты знаешь, что у вас в группе три Давида, три Александра, три Елисея и только один Борис?
– Я же написала тебе, можешь посмотреть «Хорошего доктора», раз уж ты не постеснялся с ним моего сына сравнить.
– Нет, так не пойдёт. Мне надо, чтобы ты сама рассказала. Я, может, для родного человека спрашиваю.
– Тогда надо обратиться к специалисту.
– Были уже. Везде были, диагноз поставили, план расписали, работаем.
Я сжимаю переносицу.
– Что тогда тебе от меня нужно?
Лисовский садится в кресло перед столом и вытягивает ноги так, что они почти достают до моих.
– Ребёнок пяти лет. Диагноз – такой же, как у Бори. Мать не хочет верить, плачет, уже поставила на нём крест. Я вчера смотрел на твоего пацана и понял, что он вполне… нормальный. – Лисовский складывает руки на груди и смотрит в сторону. – Хочу своего тоже сделать таким. Чтобы у него было… будущее.
Охх.
– Это твой сын?
Лис хрюкает и вскидывает руки.
– Родной брат. Я их с матерью из Екб сюда привезу, только поговори с ней. Пусть поймёт, что надежда есть! Можно его нормальным сделать!
Я вздыхаю.
– Слушай, «нормальный» – очень растяжимое понятие. Это раз. Два – мы говорим «нормотипичный» и «нормонетипичный», и три – спектр потому и спектр, что все люди с аутизмом абсолютно разные и в своих навыках и умениях могут находиться в противоположных друг от друга его сторонах. Боря много чего знает и умеет, потому что мы очень рано начали с ним заниматься. А может, даже если бы мы и не занимались, всё равно так и развивался бы. Никто не делает прогнозов на то, каким станет ребёнок с РАС.
– Но может ведь? Развиваться нормально? Ей просто нужен хороший пример перед глазами.
Я вспоминаю, как тоже отчаянно искала «истории успеха» у других людей с аутизмом. Да что там, я и сейчас их ищу.
– Хорошо, привози маму, и я её познакомлю с одним важным для нас с Борей человеком.
В дверь моего аквариума стучит Андрей и сразу входит.
– Никита, я уже говорил, что большой ваш фанат и хотел бы попросить вас сделать совместное фото… – присев в соседнее с Лисовским креслом, он привычно передаёт мне свой телефон, чтобы я сделала снимок.
– Вы пришли, чтобы узнать наши условия работы? – спрашивает Андрей. – Можем предложить вам персональный сервис, лучшую онлайн и офлайн поддержку и совершенно беспрецедентную защиту данных. Мы с Машей начинали разрабатывать платформу одиннадцать лет назад, ещё учась в университете. То, что предварительно представлялось симуляцией по мотивам игры, однажды стало многомиллиардной бизнес‑платформой. Я предлагаю перейти ко мне в кабинет, там все демонстрационные материалы и возможность протестировать приложение…
– Не‑не, я по другому делу пришёл, – прерывает его Никита. – Да и вот извиниться хотел. Подумал, что она моя фанатка и подкатил к ней по‑свойски. – Он кивает на букет, который сиротливо лежит на краю моего стола.
