Измена. Горячий лед

– Маш, я не хотела у тебя мужа уводить, честно. Не в моих правилах. Да и ты мне как подруга была. Когда Боря вырос, и вы перестали во мне нуждаться, я с ним, как с сыном прощалась. А когда два года назад Серёжу машина сбила, ты же одна из первых приехала. Как бы я мужа без вашей с Андреем помощи хоронила, не представляю. – Женя по‑новому раскладывает оборки и молчит. Молчу и я.

– Ну скажи, что я сволочь и мразь, а? – Она впервые смотрит мне в глаза.

– Ты сама знаешь.

– Маш, ну зачем он тебе? Ты же действительно холодная какая‑то. Небось, и не любишь его уже, а? Я бы у такого в ногах валялась, чтобы не бросал. А ты что? Встала и пошла.

– Когда вы начали… встречаться?

Женя смотрит в сторону и закусывает губу. Потом, встрепенувшись, поворачивается и глядит мне в глаза.

– Серёжки уже год не было. Однажды ночью я проснулась и мне стало ужасно, ужасно одиноко. Так сильно захотелось, чтобы вот прямо сейчас, вот сию минуту меня кто‑то сжал в руках, обнял крепко‑крепко! И чтобы не обычный, с пузом, волосатый, неухоженный, а буквально как с картинки! Андрея вдруг вспомнила. Это было в пятницу. Он ведь по пятницам с друзьями ходит в спортбар, болеть за своих, так?

Женя немного барабанит ногтями по подлокотнику. Теперь у неё длинные алые когти.

– Быстро собралась, поехала. Конечно, Андрей был там. Уже навеселе слегка. Обрадовался мне. Он‑то подумал, что это совпадение такое. Позвал за стол, выпили. Потом меня на такси поехал провожать. Еле‑еле его под утро к тебе выгнала.

– Спасибо, что рассказала, Жень. Довольно, – я закрываю глаза.

– Ты же его не ценила, Маша! – сложив руки на груди, она наклоняет голову. – Зациклилась на Боре и ничего вокруг не видела! А знаешь что? Я давно уже замечала, но тебе не хотела говорить. Я почти уверена, что Боря от тебя свой диагноз унаследовал! Посмотри на себя, какая ты всегда зажатая, у тебя всё по порядку, по правилам! Ты действительно как робот!

– Я сейчас пойду и расскажу Андрею, что ты подстроила вашу встречу.

– Он знает! В ту же ночь я ему рассказала, а он хохотал, как сумасшедший! Сказал, что ты бы никогда на такую спонтанность не решилась!

Женя поднимается на ноги.

– Хотела, чтобы ты меня поняла по‑женски, но не судьба тебе, Маш. Упустила мужика своего ты навсегда. И знаешь, что ещё? – Она гладит свой живот под складками шёлка. – Я ему нового ребёночка рожу. Нормального, а не такого же робота как вы с Борей!

Я с трудом сглатываю.

– Ты беременна?

– Возможно! – Женя загадочно поднимает одну бровь, и, ухмыльнувшись, уходит.

Трясущимися руками я вытаскиваю свой телефон и залезаю на госуслуги. Чёрт, кто писал это кривое приложение…

Снова морщусь, потом снимаю очки и принимаюсь тереть глаза. И добиваюсь только жжения в веках. Слёз так и нет.

 

Глава 7

 

Сегодня ответственный день. Финал чемпионата России по спортивной гимнастике и по результатам будет понятно, кто поедет на соревнования в Европу.

Я иду по бревну, выполняя свою программу. Спина ровная, подбородок вперёд, шаг, ещё, первая связка, переворот, сальто! Чисто! Дружный вздох на трибунах. Дерево слегка поскрипывает под руками, обсыпанными тальком. Два сальто назад. Чёрт, небольшая помарка. Таак, не торопись. «Ласточка» – делаю присяд, вытянув прямую левую ногу вперёд. Фуух, это было несложно. Развернувшись боком, двигаюсь с заученными танцевальными движениями. Не забыть улыбнуться… Боковой выпад с двойным поворотом. Тренер зовёт, пора закругляться. Двойной винт назад и соскок. Уже в полёте на маты я понимаю, что допустила ошибку. Приземляюсь на одну ногу, вторая уходит вбок. С трибун слышен громкий стон. Я пытаюсь подняться, но ноги разъезжаются.

Просыпаюсь вся в поту. Мне давно не снились соревнования.

Родители развелись, когда мне было семь, а Мише – двенадцать. Это был грязный развод, со скандалами, криками, битьём посуды и взаимными оскорблениями. Отец, наконец, «понял» что все вокруг были правы и ему не стоило жениться на маме, «женщине из другого круга и других интересов».

На суде Миша уже мог выбирать, с кем из родителей ему оставаться жить, и он выбрал папу. Мне повезло гораздо меньше.

Мама решила, что обязана во что бы то ни стало доказать отцу, что нам и без него живётся прекрасно. Даже лучше – нужно заставить его сожалеть об уходе! И свёкор со свекровью, которые так и не приняли её в семью – тоже должны пожалеть.

Мои занятия спортивной гимнастикой, начатые «ради гибкости и здоровья» стали маминым способом достичь реванша перед всеми обидчиками. Она уже видела себя матерью чемпионки. Маниакально вклеивала в альбом все вырезки обо мне из газет и сетевых изданий. Одна из стен в зале превратилась в алтарь моих спортивных достижений. Мои медали, кубки и грамоты, – всё это скрупулёзно собиралось и выставлялось на тот момент, когда подлец бывший муж и негодяи свёкры однажды узнают, как упустили возможность приобщиться ко всемирной славе родной внучки. Славе, достигнутой благодаря неустанному труду и поддержке моей матери.

В школе я была одной из худших учениц в классе. Из‑за постоянных спортивных сборов, поездок на соревнования и тренировок, учебную программу я безнадёжно упускала. Тренер проверяла, делаю ли я домашние задания, и я старательно прикидывалась, что делаю, порой совершенно не понимая, что написано в книгах.

Пока однажды, выполняя в последний момент добавленный в показательную программу элемент, я не допустила крошечную ошибку, которая стоила мне сломанного бедра.

Когда я очнулась после операции с подвешенной на растяжке ногой, мама уже была рядом. Голова болела от перенесённого наркоза, во рту было сухо так, что еле шевелился язык, глаза жгло.

– Мама?! – я протянула к ней руки, надеясь на сочувствие. Хотя бы сейчас.

– Ты специально так сделала, – мама поджала губы. – Ты специально ошиблась, дрянь! Неизвестно, сможешь ли ты после этого выступать! Сколько усилий! Сколько усилий коту под хвост! – Она подошла поближе и замахнулась. Я зажмурилась, но нас прервала вошедшая медсестра. Мама сделала шаг назад и закивала. – Продолжим этот разговор, когда вернёшься домой.

Восстановление было долгим. Ко мне стали ходить школьные педагоги, чтобы не запускать учёбу. Вместо директрисы, которая преподавала нам алгебру и геометрию, и которой я боялась до колик в животе, ко мне пришла другая математичка, Ольга Дмитриевна Железнова.