Песочница, или Как-то встретились в корчме…

– Салат Северный, обоим, видимо; мне… ооо!.. рагу по‑драконьи! Мам, спасибо‑о‑о‑о! – заскулил от радости «ангеленок». Девушка насмешливо, но добро улыбнулась и посмотрела на «дочь»:

– А тебе как мой выбор?

Эльфийка заглянула в последний горшочек и застонала.

– Что? Настолько не угадала? – удивилась Лекса. Диего заинтересованно подался вперед.

– Это же ваша дочь. Вы так плохо знаете ее вкусы? – скривил губы Агварес.

– Она у нас ангел настроения. Сегодня одно любит, завтра другое, – добродушно пояснил Диего, но глаза его при этом слегка сузились.

– Цветок огнецвета… – прошептала Тенька.

– Ну да, самое дорогое блюдо. Сказали, что у них на него большой спрос. Ну, большой среди состоятельных клиентов, разумеется.

– Я его пробовала только раз, в самом детстве, – так же отрешенно проговорила эльфийка, – и мне он ужасно понравился! – эльфийка бросилась падшей на шею. – Спаси‑и‑ибо, мам!

Оглушенная, Лексана на автомате подхватила девчонку. Покачав головой, она поймала взгляд Диего, который наслаждался ситуацией. Агварес недоверчиво нахмурился: что‑то тут не то.

 

– Итак, – Диего поднял бокал и чокнулся с «женой», – предлагаю сейчас найти гостиный дом, а потом прогуляться уже по городку. Возражения есть?

– Небольшие корректировки, милый. Сначала мы пойдем в «Симфонию вкуса», и ты расплатишься за всю эту еду. Десять золотых, – отсалютовала ему бокалом Лексана.

– Кха‑кха, сколько?! – закашлялся ангел.

– А сколько, ты думал, стоят все эти изыски? – удивленно выгнула бровь нахалка.

– Эм, любимая, ты могла бы и поумерить аппетиты, – попытался воззвать к «жене» парень.

– И с чего бы мне их умеривать? Мы в состоянии себе это позволить, мой хороший. Сам ведь знаешь, – чертовка хитро улыбнулась, отпив из бокала.

– Папа!

– Что, малыши? – повернулся Диего к детям.

– Смотри, какое нам объявление дали на улице, – Теньена протянула ангелу яркую листовку, на которой большими буквами было расписано, как повезло всем находящимся сегодня в Конбольте, ведь сегодня и только сегодня рядом с ним раскинул свой шатер и даст выступление легендарный маг‑фокусник – единственный в Триаре заклинатель фиолетового пламени!!!

– И зачем мне?.. – начал было парень, переводя взгляд с бумажки на детей, и осекся, увидев их моськи с огромными умоляющими глазами. – Вы туда хотите, да?

– Да!

– Ле.. ана, – споткнулся на имени «любимой» истинный, – ты это видела? Сходим?

– Видела, – равнодушно скользнула по бумажке взглядом Лексана. – И мне это идея как‑то не…

– О богиня, это же в часе ходьбы от города, – простонал сбоку еще не отдохнувший Агварес.

– …эта идея как‑то не претит. Конечно, пойдем, детки! – тепло улыбнулась Лексана «ангелятам».

Агварес обреченно закатил глаза. Все‑таки не стоило гулять накануне всю ночь, зная, что он следующий в очереди сопровождающих. А как сильна была надежда, что сегодня ни один ангел не захочет переходить границу!

– Ур‑р‑ра! Мы идем смотреть на заклинателя!!! – запрыгали Дей и Теня. Быть детьми оказалось неожиданно весело.

– Тише, – шикнула на них «мать». – Доели? Тогда вставайте, пошли отсюда.

 

На равнине под городом собралось много народу: в этом простом городке люди редко видели магию. Сцена пока пустовала, и семья ангелов в сопровождении инкуба пробралась поближе к помосту.

– Как считаешь, на самом деле единственного в своем роде сейчас увидим или шарлатана какого‑нибудь? – шепнул Диего на ухо Лексане.

– Шарлатана, думаю. Кто еще будет в этом захолустье выступать? Не настоящий же боевой маг, тем более единственный во всем Триаре, – прошептала она в ответ.

– Тише вы, тише! – зашипели на них со всех сторон: казалось, все жители городка собрались сегодня на этой равнине. У них так редко происходило что‑то интересное – приграничный город, ничего не попишешь – а тут нашелся смельчак, да еще такой известный, который сам к ним приехал!

Внезапно очень громко зазвучала музыка, и, когда оглушенные зрители смогли прийти в себя, они увидели посреди площадки небольшого кругленького человечка в огромной остроконечной шляпе.

– ВНЕМЛИТЕ МНЕ! – завопил он. – Я великий маг Шотариус Бормандес де Корказо и я ПОВЕЛИТЕЛЬ ОГНЯ! – на этих словах он вознес руки вверх, и из его ладоней вырвались потоки фиолетового пламени. Они закружились вокруг него и замерли двумя широкими спиралями, как изготовившиеся к броску змеи. – Я покажу вам, что огонь может принимать самые разные формы, самые разные консистенции и самые разные цвета, – продолжал вещать он то громче, то тише. – И, конечно же, покажу вам шоу фиолетового пламени! ИТАК, НАЧНЕМ!

Зазвучала музыка и, повинуясь жестам заклинателя, огонь начал двигаться под нее. Выступление удалось: уже немного стемнело, и меняющее цвета и танцующее под музыку пламя выглядело очень эффектно.

Затем маэстро объявил вторую часть, вызвал на сцену добровольцев‑смельчаков и сказал, что они будут экспертами от народа и лично подтвердят, что у огня не огненная консистенция и температура. Люди с восторгом трогали огонь и под одобрительные возгласы из толпы изумлялись: «Жидкий! Матерь‑богиня, держу в ладонях жидкий огонь!», «А этот‑то, этот! Как есть рыхлый, будто вспахали его только что. Бери да сажай в него хоть сейчас!», «А этот холодный, словно в прорубь руку засунула!».

И когда стало совсем темно, небо озарили всполохи огня всех оттенков фиолетового. Они разделились на разные лепестки пламени и танцевали то в парах, то хороводом, сходились и расходились и в конце сплелись в огненный автопортрет магистра огня и заклинателя фиолетового пламени господина де Карказо!

В город зрители возвращались всей толпой, и вокруг не утихал восхищенный гул. Семья ангелов полностью разделяла это настроение. Диего и даже Лексана одобрительно и удивленно кивали друг другу, а дети все продолжали вспоминать: «А ты помнишь, как он в дракона превратился и пламенем: «Фу‑у‑у‑ух» – сдул огненного оленя?» – «А ты помнишь, как огонь тек, как водопад? По всем камушкам перетекал». И только Агварес был зол. Он шел немного отдельно от толпы, насупившийся и грязный. Тенька и Дей периодически на него посматривали и прыскали со смеху, да и взрослые ангелы нет‑нет да бросали взгляды в его стороны, поспешно отворачивались и пытались сдержать улыбки. Этот момент точно запомнился им сильнее всего остального выступления.