Какой сам, такие и подарки
Совпали у нас большей частью и вкусы в музыке. Более того, мои музыкальные предпочтения благодаря Мишке существенно обогатились – мой новый друг познакомил меня с творчеством многих популярных ранее, да и в наше время не менее интересных и самобытных звёзд эстрады и лёгкого шансона.
* * *
Мы сидели на кухне, с аппетитом ели приготовленный Мишкой наваристый борщ, щедро заправленный сметаной, и мне не терпелось спросить нового друга, как жизнь в Незалежной.
Тарелки мы опустошили одновременно.
– Як тоби борщ? – поинтересовался Мишка.
– Язык проглотишь! – совершенно честно поделился я своим мнением.
Действительно, борщ оказался вкуснейшим из всех, что мне доводилось пробовать. Бабушка сим шедевром кулинарного искусства не заморачивалась никогда, а крёстная готовила обычный свекольный суп с добавлением рагу из свинины, либо без такового – в пост. В училище же в составе подобного блюда мяса не было ни в каком виде даже в дни сплошных седмиц.
– Наверное, настоящий борщ умеют варить только украинцы? – не удержался я от лести.
– Не, совсем не обязательно. В России и Беларуси поваров‑умельцев не меньше.
– И всё‑таки родина борща – Украина?
– Як тоби сказать… в общем‑то славянское блюдо, а «украинский борщ» – просто разновидность, местный рецепт. Як и плов – ассоциируется с Узбекистаном, и отчасти це справедливо – у них больше сотни рецептов. Вместе с тем свои вариации имеются и у таджиков, и у киргизов, также – у башкир и татар, и у кавказских народов.
– Интересно как! Уже хочется их все попробовать! А то ел две разновидности, не знаю какие…
– Опиши.
– Один – обжаренный, рассыпчатый. Его у нас в училище готовил повар дядя Дима. Я всегда добавки просил – у него плов был реально вкусный. Работали у нас и повара‑женщины, у них получалось…
– Каша‑размазня из риса и мяса, – закончил за меня друг. – Я тоже учился в ПТУ. У нас такого дяди Димы, как у вас, жаль, не было. Плов был, если это можно было назвать пловом. Да ещё – то пересаливали, то недосаливали.
– Это наблюдалось и у нас. У женщин я, кстати, добавки не просил.
– У нас – и попросил бы, не дали. Всё было посчитано. По ихним словам. Притом я собственными глазами видел, как эти женщины по вечерам пёрли полные сумки. А как готовил ваш дядя Дима – я и сам готовлю запросто. Надеюсь, у тебя есть казан или глубокая сковородка. Чугунная.
– Ммм… Сковородка чугунная есть, но она неглубокая. Ах, да. Есть утятница.
Я извлёк из нижнего шкафа гарнитура овальную посудину. В детстве мы с Аллой дали ей прозвище «КамАЗ» – на внутренней стороне крышки рельефными буквами значилась аббревиатура всем известного завода. С тех пор мы знаем, что автогигант в Набережных Челнах выпускает не только грузовики.
Услышав мой рассказ, Мишка развёл руками.
– Обалдеть. Пять лет за рулём «КамАЗа» прокатался, а иной продукции сей марки – сроду видеть не доводилось. Ну шо ж, завтра, значица, будет плов.
– Ждём не дождёмся. Не жалеешь, что на повара не пошёл?
– Не, профессию я давно выбрал. А это – для себя.
– Мне бабушка советовала пойти на повара. Говорила, что у них и зарплата хорошая, и голодным никогда не будешь.
– Бабушка надвое сказала. В каждой работе, как и везде, есть свои плюсы и минусы. Одному моему другу из Перми родители так же советовали пойти на повара – слово в слово. Он поступил в кулинарный. Окончил, получил диплом. И – потратил время даром. Тот же борщ – и то не освоил. Один раз сварил – и в унитаз вылил.
– Ха‑ха‑ха! А сейчас он чем занимается?
– Ремонтами. Отделка, сантехника. Зарабатывает прилично, даром что не учился на это. Не, вру – естественно, учился. А диплома не имеет. Просто пришёл в бригаду. Через год овладел всеми нюансами. Опосля бригада распалась, Санёк сколотил свою и, как любит говаривать, пол‑Перми отделал «под ключ».
– А ты? Что тебя заставило стать шофёром?
– Профессия. Автослесарь. Имеет самое прямое отношение к автоделу. И куда мне идти? В автосервис? В Мелитополе их в девяносто седьмом на пальцах сосчитать было. И кумовство во всех «хлебных» сферах. Шо ж мне, дворы мести? Поехал в Киев. Там выбор вакансий по моему профилю был богатый, но всё равно везде опыт был нужен. А где его взять, если никуда не берут. Зато водилы были потребны. Я туда и пошёл – работал на хлебовозе, на «скорой помощи». Пять лет назад открыл новую категорию и сел за руль большегруза. И работа тиреснее[1], и зарплата больше. Впрочем, за те ж пять лет она не выросла – как была, так и осталась.
– А цены?
– Цены ниже, чем в России. Зарплаты с пенсиями – аналогично. Да и инфраструктура – не алё. В основном – советское наследство. И я уверен, шо при сложившейся у них системе краще[2] не станет.
– Ты пессимист? – недоверчиво посмотрел я на постоянно улыбающегося и позитивного Мишку.
– Не, – категорично отрезал мой друг. – Точно не про меня. И тем не менее эта конкретная ситуация до оптимизму не располагает. Сам посуди – я шесть раз застал смену главы государства. Правда, половина сих процессий – те, которые совпали с похоронными, пришлись на мой дошкольный возраст, и у меня в голове эта «гонка на лафетах»[3] не отложилась. Да и трохи[4] позже – в двенадцать лет – не сразу заметил, шо оказался в другой стране, не покидая пределов своей.
– Оказались за границей даже те, кто не уезжал…
– Асмолова слухаешь?
– Ну, так… Про «Трёх девиц» наизусть знаю. Классная песенка.
– Ещё «Частушки‑беспределки» повеселили. Как раз тогда я в полной мере и осознал, шо ж сотворили с моей страной власть имущие.
[1] Тиреснее – интереснее (искаж.).
[2] Краще (укр.) – лучше.
[3] Первая половина 1980‑х годов вспоминается гражданами как «пятилетка пышных похорон» – главы СССР умирали почти ежегодно. Собственно лафет – колёсная подставка под артиллерийское орудие. В погребальных целях используется в исключительных случаях – похороны королей, высокопоставленных чиновников и офицеров.
[4] Трохи (укр.) – немного.
