Какой сам, такие и подарки

– Замечательная идея! Как моя мама говорила – если у вас всё есть, кушайте и путешествуйте.

– А откладывать на чёрный день не обязательно?

– Не будет лишним. Также как не будет лишним во всём знать меру. Если ущемлять себя во всём, у тебя каждый день будет чёрным. Читал «Скупого рыцаря»?

– Да, в школе проходили. Он умер на сундуке с деньгами.

– Вот видишь. Я и сама в своё время копила деньги. Ремонт сделала, мебель, технику купила. Как раз и привыкла экономить, вынужденно – в мою молодость те же мебель и технику купить было непросто – очереди, дефицит…

Когда обставила квартиру, продолжала откладывать по привычке, на тот же чёрный день. И он настал. Я на пенсию вышла в девяносто первом, и пошло‑поехало – инфляция, реформы… И от накоплений остался пшик. Дальше копить и смысла не было – всё равно что догонять уходящий поезд. Так что, Лёва, моя покойная мама была права. Деньги нужны, чтобы удовлетворять потребности, а не самолюбие.

– Да. Любоваться уютным домом, вкусной едой, красивыми городами – куда приятнее, чем контролировать цифру на банковском счёте.

– И не забывай, что ты студент. Впереди зимняя сессия, готовься к ней.

– Я ещё на установочной проштудировал всё наперёд.

– Молодец. Не забывай перечитывать. Повторенье – мать ученья.

– А кто отец?

– А кто болтун? Лучше заблаговременно позаботиться, а то будешь потом гоняться за преподавателем и пересдавать.

 

Глава 6

 

Прохладное ноябрьское утро овеяло меня почти зимним дыханием. Это было, без сомнения, долгожданное утро – второй раз в жизни я ступил на московскую землю, а точнее – на асфальт перрона Павелецкого вокзала. Следом за мной вагон скорого поезда покинул Мишка – одного месяца, который мой квартирант прожил у меня, ему хватило, чтобы найти хорошую работу в столице.

– Где жить собираешься? – спросил я. – В общежитии?

– Да не, – бесшабашным тоном ответил друг. – Есть один хороший человек, работает в Швеции, в Москве бывает редко, предложил пожить в его квартире. Плату брать не будет, от меня будет потребно только оплачивать квитанции и доглядать за квартирой – пыль протирать, тырым‑пырым…

Мы прошли через многолюдный шумящий терминал, и перед нами предстала Павелецкая площадь.

Я в Москве вторично. В первый свой визит, в сопровождении тёти Тамары, в метро спустились прямо в здании вокзала – за входом слева располагается вестибюль радиальной – Замоскворецкой – линии.

– Я думал, он современный… – я растерянно уставился на фасад, оформленный в помпезном стиле конца девятнадцатого века.

– Хто? Вокзал? Да, современный. Открыт больше века тому назад, а в восьмидесятые годы кардинально перестроен, фасад выполнен с сохранением архитектурного стиля.

Я не видел старых фото Павелецкого вокзала, но по умолчанию согласен, что получилось ничуть не хуже, чем было. Вокруг основательно и плотно рассредоточились величественные здания. Преобладающая песочно‑кофейная палитра создавала впечатление единого ансамбля. На мой неискушённый взгляд, Павелецкая площадь выглядела сказочно.

Вдохнув запах московской самобытности, я огляделся по сторонам. Мимо с приглушённым громыханием проехал бело‑голубой трамвай.

Мишка посмотрел на часы.

– Як насчёт зайти до церкви? У меня сегодня именины.

– Вау, поздравляю! Извини, не знал!

– Та ничого страшного…

– А сколько тебе исполнилось?

– Лёва, у меня не день рождения, а именины. Это – день рождения моего небесного покровителя – Архангела Михаила.

– Но обычно в святцах указывают день памяти.

– Это касается святых, живших на земле. А архангелы – завсегда были и будут на небе. А день рождения у меня двадцать второго апреля.

– Как у Ленина, – фыркнул я.

– Да у меня и отчество как у Ленина, шо греха таить. Правда, с лидером ВКП(б) себя не ассоциирую, да и родился я, прежде всего, на Пасху.

– Здорово! Это тебе повезло!

– Да, и, шо самое тиресное, – с того самого часу, когда я уверовал в Бога и крестился, в моей жизни началась и досель идёт сплошная белая полоса. А у тебя, Лёва, когда днюха?

– У меня – двадцать восьмого января.

– Добре, запомню. Ассоциации есть. Ну шо, пойдём до церкви? Зараз[1] уж служба начинается.

– Пойдём!

Мишка уверенно направился в сторону Зацепской площади, где мелодично звонили колокола на красивом светло‑сером храме, увенчанном зелёными куполами.

Отстояв службу, мы пересекли Садовое кольцо по подземному переходу и оказались перед вестибюлем «Павелецкой‑кольцевой».

– Познакомимся с городом? – подмигнул мне друг.

– С удовольствием, – улыбнулся я, не скрывая приятных предвкушений. – Куда поедем?

– В принципе, было б логично первым делом уделить внимание Кремлю, Красной площади и иже с ними. Но! Мы стоим у входа на Кольцевую линию – наикрасивейшую в московском метрополитене. Предлагаю начать с ней.

Спустившись под аккомпанемент людского гула, шипения вентиляционных шахт и чудесного запаха креозота[2], мы увидели шикарный зал, покрытый мрамором и украшенный приволжскими орнаментами.

– Павелецкий вокзал раньше назывался Саратовским, – пояснил Мишка.

Мы прошли зал с начала до конца и сели в первый вагон подошедшего поезда.

На «Таганской» мы прошлись в обратном направлении, любуясь пилонами с панно военной тематики.

---

[1] Зараз (укр.) – сейчас.

 

[2] Креозот – техническая жидкость, получаемая из каменноугольного дёгтя. Применяется для пропитывания дерева (шпал, деревянных опор) с целью предохранения от гниения.