Канонарх

Автор: Дмитрий Кузят

Возрастное ограничение: 18+

Текст обновлен: 29.08.2024

Аннотация

Канонарх

Дмитрий Кузят

ISBN 978‑5‑0060‑5558‑2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Начало гонений

Отец Прохор был одним из насельников разорённого Вышинского монастыря в Тамбовской епархии. В двадцатые годы монастырь закрыли, братию разогнали. Часть насельников обосновалась в близлежащих селах, продолжая вести монашескую жизнь, неукоснительно выполняя монастырский устав. Страшная картина лихолетья наблюдалась во время Крестного хода с Казанской Вышинской иконой Божьей Матери. В селе свирепствовала эпидемия испанского гриппа (испанка). Несмотря на запреты властей, братия провела Крестный ход, за что был арестован иеромонах и сама Вышинская Святыня, икона Богородицы. Узнав о том, что чекисты глумились над святыней, местные жители взбунтовались и пошли крестным ходом выручать икону и батюшку. Большевики стреляли по людям из пулемёта, но народ, не имевший страха смерти с молитвой на устах, шёл вперёд по трупам:

– Матушка, Заступница наша, выручай!

По завету игумена обители отца Августина некоторые из братии поселившись в близлежащих сёлах, помогали друг другу, поддерживали, как могли. Обитель передали под колхозное животноводство, но Рождественский собор был открыт для Богослужений вплоть до 1938 года. Так закончилась монастырская жизнь для многих монашествующих того времени.

Многие исчезали, кого‑то отправляли в ссыльные лагеря, некоторых расстреливали на месте или душили в камерах ГУБЧКа.

После закрытия обители иеромонах Прохор остался никому не нужным, да и идти ему было некуда. На некоторое время он поселился недалеко от Выши и жил там у одной старой вдовы, но начались облавы, и ему пришлось покинуть убежище. Долго скитался Прохор по сёлам и деревенькам, иногда ночуя под открытым небом, молясь, Матери Божией, чтобы управила его на белом свете по воле Божьей. Однажды в сонном видении он услышал сладчайший глас Царицы Небесной, возвещающий ему идти в окрестности родного села.

В Покровке Мучкапского уезда Тамбовской губернии жили родственники отца Прохора, но обременять их в это нелегкое время он не хотел. Побрёл батюшка со своим скудным скарбом в сторону родного села и решил поселиться в лесу. В стареньком подряснике, потёртом ватнике и кирзовых сапогах он шёл в основном ночью, чтобы не попадаться лишний раз на глаза местным жителям. После разорения монастыря и расстрела прихожан, боялся отец Прохор людей, стараясь избегать столкновения с ними. Всё в тот момент перевернулось в его сознании, сердце было не на месте от происходящего на родной земле. Мысли путались, слёзы лились из глаз, и лишь молитвой он снова брал верх над страхом.

– Господи! Боже мой, да будет воля Твоя Святая во мне грешном‑ твердил он, – Помоги мне, укрепи на сем скорбном земном пути.

Перекрестившись, он шёл дальше, с каждым шагом всё ближе приближаясь к родным, до боли знакомым местам.

Часть первая

Детство и юность

Детство и юность отца Прохора прошли в родной Покровке. Еще в конце 16 века его предки переселились из Московских пределов в малозаселённый Тамбовский край. В ту пору разразился на Руси великий голод, и бояре отпускали своих крестьян на вольные хлеба. Так и заселялся юго‑восток Тамбовского края.

В семье Пётр, так звали отца Прохора в миру, был старшим братом. Было их девять человек всех детей. Разница в возрасте была большая, потому, Пётр был для своих младших братьев и сестёр ещё и воспитателем, и нянькой. Папа, Фёдор Романович, был из батраков и дома бывал очень редко. Нанимался он трудягой там, где лучше платят, и работал не покладая рук. Лишь сезонно выбирался глава семьи к семье в Покровку, чтобы принести скудный заработок и повидать родных сердцу супругу и детей.

Была у них и земля, небольшой надел с домиком. В доме было по‑крестьянски бедно и убого. Вместо полов была земля, посередине стояла печка, и изба была разделена занавесками на две комнаты. Вернее, на два угла. В большой комнате стоял огромный стол, за которым семейство Кариных собирались за немудрёную трапезу. Чугунок со щами, да краюха домашнего хлеба с луком составляла обед крестьянской семьи. Выпечка домашнего хлеба было особым делом. Дети сидели на закопчённой печке и ждали, когда мамка вынет деревянной лопатой огромный каравай из печи. Потом она смазывала его специальной сбитой жидкостью и ставила под полотенце остывать. Когда же хлеб остывал, детям отрезали корочку и посыпали солью. Не было ничего в жизни вкуснее того деревенского хлеба. В красном углу висели родительские венчальные иконы Спаса и Богоматери.