Канонарх
Великая пятница: вынос Плащаницы и погребение. Всё это происходило в мрачной обстановке. Вся Церковь, все люди скорбели об умершем на Кресте Боге. Но вот началась Великая Суббота. Именно в этот день, в ночь Воскрес Христос. Первые, кто узнал об этом, были жёны мироносицы, которые купили ароматы, чтобы пойти рано поутру и помазать Тело Иисуса. Они шли и недоумевали, кто же отвалит им огромный камень от дверей пещеры, в которой было положено Тело Христово. Подойдя к гробу, увидели они, что огромный камень отвален от входа и войдя в пещеру встретили Ангела, сидящего на том месте, где должен был лежать Иисус. Ангел возвестил им, что нет Иисуса среди мёртвых, и, как обещал Он, воскрес в третий день. Мироносицы, не помня себя от радости и удивления, бросились бежать, чтобы быстрее сообщить ученикам.
«Тщетна вера наша, если Христос не воскрес» – так сказал апостол Павел, который прошёл полсвета, проповедуя Христово Воскресенье. Он же был восхищен на третье небо и слышал там глаголы неизреченные. Видел то, что око человеческое никогда не видело при жизни на земле. Именно там, он узнал о том, что человеку даже на ум не придёт – именно это Господь уготовал любящим Его. Великая Суббота сменяет скорбь человеческую на истинную радость. Как мать забывает боли, которые имела при родах, видя, как растёт и укрепляется духом ребёнок, новая жизнь, новый человек, так и забывается скорбь при виде Воскресшего Христа.
Ровно в полночь начинается Пасхальный крестный ход. Священнослужители в алтаре запевают тропарь 6 гласа «Воскресение Твое Христе Спасе…», и на третьем пении выходят из алтаря, направляясь к улице. Весь народ, держа в руках свечки, идёт цепочкой за священником вокруг храма. Пение усиливается, уже все поют слова Воскресной стихиры. Обойдя вокруг храма и став в притворе священник изрядно покадив, берёт крест с трикирием в руку возглашая:
– Слава Святей и Единосущней и Животворящей и Нераздельной Троице…!
Тут же начинает петь тропарь Пасхи:
– Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!
Подхватывает хор, а в это время батюшка христосуется со всеми прихожанами:
– Христоооос Воскрееесееее!
Все дружно и громко отвечают:
– Воиииистину Воскрееесеее!
В воздухе летает множество невидимых Ангелов, на сердце такое счастье, такая радость, что вот сказали бы: «Сейчас умрёшь!» И ответил бы: «С радостью, с Господом Воскресшим!» Такое настроение Пасхи передается в этот момент на всех прихожан, на всех, кто ждал этого момента, кто сопереживал страдающему Христу. Воистину Христос Воскрес!
Прощание
Ярко и славно встретили Красную Пасху. Радостное настроение было всю Светлую седмицу. Всю неделю трезвонили колокола на звоннице, и слышался задорный детский смех:
– Ещё, ещё хотим!
Наш герой канонарх водил деревенских детей на колокольню и учил звонить. На Светлой неделе по уставу Церковному разрешалось звонить круглые сутки всем желающим. А детям‑то это было в диковинку. Пётр очень любил детей, потому собирал их со всего села и вёл в храм. Они бежали, дёргая его за рукава и, перебивая друг друга, спрашивали о разных небылицах, которые рассказывали им мамки да бабки.
– Дядь Петь, а дядь Петь, скажи, а правда черти от колокольного звона разбегаются?
– Знамо дело, уши затыкают и проваливаются сквозь землю, ей Богу, – с серьёзным видом отвечал Пётр.
– Ух тыыы, прааав‑дааа, – открывали от удивления рты мальчишки.
Пока шли, он рассказывал им о Христе, о Божьей Матери, о святых угодниках. О чудесах, кои они совершали, и о том, что нам необходимо стремиться подражать их житию.
После таких разговоров, уроков колокольного звона, некоторые из детворы стали чаще приходить на Богослужения и с любопытством смотрели, как дядя Петя читает, поёт вместе с певчими, алтарничает. Будущий пастырь старался открыть детским сердцам Христа Бога, любящего всех людей, важность посещения храма и Причащения Святых Христовых Таин. Дома всё было по‑прежнему, но видел Пётр, как мама Марья Ильинична частенько, глядя на него, глубоко вздыхает и всхлипывает. Как‑то раз, подсел сын к дорогой своей мамочке и стал утешать её:
– Мамаша, родная Вы моя, не надо убиваться ради меня. Что ж, лучше было бы, если бы я голову свою на войне сложил, и уже черви доедали бы меня?
– Ды что ты, Господь с тобой, – перекрестившись, изменилась в лице Марья Ильинична.
– Так вот, я и говорю, спас меня Господь‑то! Ведь если бы ни Он, ни молитвы Ваши, не видать бы мне белого света. Потому и вспомнил я на фронте об обещании, которое дал Ему ещё в мальчишестве. Помните, может?
Когда мы с Пашкой овец стерегли, да волки на нас напали? Ведь явился Он ко мне. Даааа! Никто иной, именно Иисус явился, – говорил Пётр, улыбаясь во все свои усы.
Марья Ильинична ласково смотрела на сына и тихо произнесла:
– Понимаю, сыночек, всё понимаю, но… сердце материнское, оно ведь… Мужик ты уже давно, борода вон, голова с проседью, войну прошёл, а для меня всё равно чадо родное.
– Для меня и для всех вас будет лучше, если я буду там, мама. Душу спасать надо, а кто нас вымолит?
