Клетка

– Вспомнил, когда захлебывался в наркотиках? Или, когда разрушил большую часть дома? И пока ты думаешь над ответом, подумай еще над тем, стоит ли оно того?

– А ты бы разве не стал мстить? – я наклонился ближе и заговорил тише.

– Я бы стал мстить тем, кто это заслужил.

– Она это тоже заслужила отчасти. Мне так даже будет веселее.

– Алессио, – Маркус нервно взъерошил волосы и залпом опустошил бокал, – давай еще раз спокойно все обсудим.

– Что ты мне предлагаешь? Забыть все? Отпустить? – Замолчал на пару секунд, но гнев не унимался, и я продолжил: – Я не могу такое забыть. Живу в собственной клетке, кошмаре, и человеку, сделавшему это все, ничего не светит в наказание? Да это смешно!

– Делай, как знаешь. Только в этот раз я не собираюсь вытаскивать тебя.

– Меня не надо ниоткуда вытаскивать. Я большой мальчик и сам могу разобраться, что к чему.

– Твоя изощренность не приведет ни к чему хорошему.

– Для нее – да, а для меня это будут самые лучшие дни за последние годы моей жизни, если это можно назвать жизнью.

Наверное, в глубине души я мог понять причину того, что Маркусу не пришлась по вкусу моя идея, которой я жил последние два года. Однако есть люди, считающие, что они являются распорядителями чужих жизней, и не несущие за это наказания. В тот роковой день я поклялся, что отомщу, чего бы мне это ни стоило, какие бы последствия меня ни ждали, и отступать я не был намерен.

За эти несколько дней Маркус не раз предпринимал попытку отговорить меня от этой навязчивой затеи или хотя бы поменять планы, убрав из них мой главный пункт, – Беатрис Коста. Но она была важной картой, без которой карточный домик вмиг рухнет.

Увидев в моих глазах непоколебимую решимость, азарт и молчание в придачу, Маркус что‑то недовольно пробормотал и оставил меня.

Теперь было больше возможностей наблюдать за Беатрис. Как она внимательно вчитывалась в текст, как что‑то старательно переписывала, а в следующее мгновение зачеркивала. Волосы спадали вперед, мешая обзору на важную информацию, и легким движением руки она забросила их на спину.

Возможно, я бы никогда даже не взглянул на нее, и она бы продолжила счастливо и свободно жить, но судьба сыграла злую шутку, за что теперь придется заплатить.

 

В жизни Беатрис за последнее время могло произойти слишком много всего, что послужило поводом для ее ежедневного пребывания здесь. В этот вечер она, как мне показалось, решила напиться до беспамятства. Я уже даже сбился со счета, какой она бокал в себя вливала.

Больше не желая терять драгоценного времени, быстро спустился на первый этаж. Люди не давали пройти к стойке бара, одна из девушек зацепила меня и хотела вовлечь в свой танец, но мне удалось увернуться, не спуская глаз с моей главной цели.

Беатрис уже была достаточно пьяна. Оказавшись совсем близко к ней, я услышал заливистый смех, а в следующее мгновение она принялась что‑то рассказывать Адриану, нашему бармену, пока тот остановился почти напротив нее, смешивая алкоголь и сок.

– Конечно, кому нужны чужие проблемы? Только когда вам всем плохо, вы считаете, что каждый обязан вас выслушать. В моей жизни нет белой полосы, сплошной мрак, еще и ты уходишь куда‑то.

С ее жалких попыток начать разговор я лишь усмехнулся. На мгновение мне даже стало жаль ее. Беатрис казалась беззащитной маленькой девочкой, так и жаждущей теплых объятий, чтобы спрятаться в них. К моему счастью и облегчению, этот туман быстро рассеялся.

– Вот скажите, вам делали когда‑нибудь больно?

Я не сразу заметил, погруженный в свои размышления и планы, как Беатрис развернулась ко мне.

– Допустим, да.

– Как бы вы оценили свою боль и как долго она продлилась?

– Не придумали еще таких измерителей, чтобы я сейчас смог предоставить вам ответ. Эта зияющая дыра в моей душе вряд ли когда‑нибудь затянется.

– Мне посоветовали забыть и отпустить. – Слова ее путались, но речь можно было разобрать. Я не хотел торопить. Возможно, она скажет что‑то полезное. – Будто это так легко! Но когда ты так долго веришь человеку, а он вмиг предает тебя… Разве такое можно забыть? Мне никогда не везло.

Я только еле слышно выругался, но Беатрис была так увлечена своими напитками, что более не взглянула на меня и уж тем более не придала значения словам. Она выплескивала свою боль, думая, что так станет легче, но это был лишь кратковременный эффект, да и слушателя она выбрала неудачно. У меня отличная память, и каждое ее слово может быть использовано в дальнейшем против нее самой. Мне это лишь доставит удовольствие.

Увидев, что она вдоволь насладилась своим пребыванием в клубе, я заликовал внутри громче, ведь добыча сама попала в мою клетку.

– Все ее заказы сегодня за наш счет, – пришлось напрячь глотку и прокричать, чтобы бармен услышал приказ сквозь динамичную громкую музыку. Тот только кивнул в ответ и вернулся к своей работе.

– Спасибо, но не стоит. У меня есть деньги, чтобы оплатить все это, – она рассеянно указала на бокалы.

– Не стоит. Ваш сегодняшний вечер за наш счет.

– Надеюсь, вы это сделали из добрых побуждений.

Ее движения стали менее скоординированными. Не торопясь, Беатрис попробовала встать со своего места, держась за край столешницы, но в этот вечер она сделала саму себя, и теперь тело из‑за количества спиртного не могло удержать равновесие. Мне удалось вовремя подхватить ее, чтобы она не встретилась лицом с мебелью.

Макияж слегка размазался. Было заметно, что вместе с алкоголем пришли и обрывки прошлого, причиняя больше боли, чем она уже могла вынести. В какой‑то момент показалось, что Беатрис перестала обращать внимание на происходящее и не ощущала то, как кто‑то ее держал. Она попыталась схватить свою сумку, оставленную на стойке бара, но промахнулась и, сделав шаг вперед, не удержала равновесие: стул отъехал в сторону и не послужил дополнительной опорой.

– Черт! – Прижал ее ближе к себе, спасая от очередного падения. Беатрис медленно разжала пальцы на прутьях стула, убедившись в том, что твердо стоит на ногах и ничего не предвещало нового падения.

– Видимо, я сегодня слишком много выпила, – она заливисто рассмеялась. – Мне можно все, что только может заблагорассудиться. Ой…

Осмотревшись по сторонам, Беатрис опустила взгляд и, увидев замок рук под своей грудью, провела по ним пальцами, будто желала убедиться настоящие они или она выпила столько, что уже мерещатся чужие части тела. Алкоголь слишком сильно подействовал на нее, из‑за чего она не понимала, что происходит вокруг и почему ее пытаются удержать. Эта ситуация вызвала у меня только смех.