#Книжный маньяк
– Роман как всегда вежлив, – пролаяла с дивана теща.
Что с ней случилось? Откуда столько доброты? Мне уже становится страшно.
– Пойду к Машке, – сказал я, еще раз кивнул незваным гостям и направился наверх. Всего понемножку. Хватит пока с меня любезностей.
Машка, поджав ноги, сидела у себя в кровати и читала книгу с красочной обложкой. Довольно нетривиальное зрелище для подростка, учитывая, что большинство из них все свободное время безнадежно зависают либо в смартфонах, либо в компьютерах. Мне же удалось привить девочке любовь к чтению. Объяснить, что читать живое слово гораздо интереснее дурацких картинок и роликов из соцсетей.
Увидев меня, Машка отбросила книгу, подпрыгнула словно мячик в кровати, и кинулась мне на шею.
– Рома приехал!
Объятия у нее не по‑детски крепкие.
– Тихо! Сейчас шею сломаешь. Слышишь, как позвонки хрустят?
– Какие?
– Шейные!
– А что, их несколько?
– Не знаю про тебя, но у меня несколько.
Я уселся в кресло перед ее столом и крутанулся на колесиках.
– Как дела, киндер? Что читаешь?
Машка с невыразимой гордостью развернула передо мной яркий форзац книги. Виктор Драгунский «Денискины рассказы». Перед взором сразу всплыло лицо моего очкастого студента. А вслед за ним картина разбрызганной крови на тротуаре и перепуганное лицо парня.
– И как?
– Круто. А утром я вообще читала Бажова.
Привить любовь именно к русской детской литературе, в том числе сказочной, опять же моя идея. Большинство нынешних детей, которые интересуются вышедшей игрой плей‑стейшен или очередной марвеловской экранизации, практически незнакомы с русскими героями. Все знают супермена, в курсе кто такой Гарри Поттер, но совершенно не знают, например, хозяйку медной горы. Не знают ни одного персонажа детских сказок, не прочли ни одной былины и понятия не имеют о том, кто такой Илья Муромец. Потеря идентичности на лицо. Поэтому я старался прививать Машке не только любовь к чтению, а еще любовь к правильному чтению. В ее годы я, правда, помимо Бажова и Толстого, вовсю читал детективы. Но, по крайней мере, исключительно русские.
– Молодец. Вам на лето список для чтения дали?
Машка взгрустнула. Читать то она любит. Вот только не по спискам. Сама себе хозяйка, пусть и не медной или изумрудной горы[1].
– Дали.
– Грусть тоска смотрю на лице. Рассказывай, что там?
– «Капитанская дочка».
– И все?
– Еще какой‑то Шекспир Мериме «Маттео Фальконе».
– Не Шекспир, а Проспер. А не рано ли вам про Маттео читать?
– Ольга Павловна считает, что не рано.
– Ну, раз Ольга Павловна считает…
– Как тебе Кристинин хахаль? – резко сменила тему Маша.
– Ух ты ж, откуда такие слова знаем?
– Я уже взрослая!
– Ты в школу ходишь. И паспорта у тебя нет. Это априори не взрослая.
Она, конечно, обиделась, но любопытство взяло вверх.
– Что такое априори?
– Сложное слово. Считай это… как первоначало.
– Так как тебе Антон?
– Типичный мачо из журнала. Ей всегда такие нравились.
– Ты же не мачо, как же она тогда на тебе женилась?
Конечно, на таком страшилище как я страшно рядом сесть, а не то что жениться! Спасибо тебе, дорогая Машенька!
– Это я на ней женился, слава небесам, а она вышла за меня. Замуж, понимаешь?
– Чтобы как за каменной стеной быть?
Хреновая из меня стена получилась. И уж точно не каменная. А, скорей, бумажная. Сотканная из тысяч страниц книг мной прочитанных и написанных. От такой стены мало проку. Спичку поднес и все запылало. Как там ей Агата Францовна трепала? От мужика должно пахнуть мужиком за версту. От меня же мужиком не пахло – от меня разило писателем.
– Можно сказать и так.
– А ты ее до сих пор любишь?
– Кристину? Ну… как тебе сказать…
Не говорить же двенадцатилетнему ребенку, что двадцать минут назад у меня фактически встал на Крис член. Вернее, не фактически. Это что значит? Я ее до сих пор люблю, или просто у меня давно никого не было? Да у меня вообще никого не было после нее. Равно как и до нее. Замкнутый круг полудевственника, мать его.
– Так и скажи, – лицо Машки тало серьезным. Она в миг повзрослела лет на пять.
– У любви нет прошедшего времени. Так в фильме одном говорили.
– «Ирония судьбы. Продолжение»! Там так Женя Лукашин говорил своей Наде.
– Какие у нас познания! Ты его что, смотрела?
– Естественно. На новый год. Уже несколько раз.
– А первую часть смотрела? Она в разы круче.
Киндер пожала плечами.
– Я там многого не понимаю. Как пьяного героя могли пустить на рейс? Почему за такси идет такая битва?
– Ох, знала бы то, что такое дефицит!
– Это когда денег мало?
– Когда всего мало. Давай к делу. Тебе понравился Антон?
Машка вновь пожала плечами.
– Он нормальный. Но чересчур… как это говорят… сладкий.
– Слащавый, наверное.
[1] Намек на остросюжетный роман Антона Леонтьева «Хозяйка изумрудной горы».
