Когда ты станешь моей. Книга 2
– Ладно, как хочешь, – вздыхаю, – только от того, что ты здесь будешь лежать и дуться, отец домой быстрее не придет.
Выхожу из комнаты, а когда закрываю дверь, вся моя бравада резко угасает. Мне его жаль, искренне жаль. Костя почти не уделяет ему времени, да он его никому не уделяет, лишь грезит внеочередным званием. В общем, дело гиблое, и если я совершенно не акцентирую внимание на его отсутствии и, наверное, наконец начинаю жить своей жизнью, то Сашка – его ребенок, который очень нуждается в отце.
Пробегаю пальцами по волосам и, взглянув на закрытую дверь, ухожу на кухню. Достаю мясо, овощи, крупу, чтобы приготовить плов. По радио играет веселенькая музыка, под которую я слегка пританцовываю.
У меня хорошее настроение, правда хорошее, даже несмотря на то, что недавние новости очень выбили меня из колеи. Сообщение об Анфискиной беременности стало шоком, но разве я имею право обижаться или предъявлять претензии? У людей своя жизнь. У Доронина своя жизнь, где я больше не занимаю абсолютно никакого места. Тогда почему я должна ненавидеть? Злиться, убивать свои нервные клетки, которых и так осталось немного?
Да, я многое осознала, да, я жалею, что уехала. Жалею, что утопила себя в горе. Жалею, что оттолкнула. Только какое это теперь имеет значение? Мы в состоянии переоценить ситуацию, но, к сожалению, зачастую это осознание приходит к нам лишь тогда, когда уже невозможно повернуть назад.
Я правда хочу для него счастья, если Доронин нашел его с Анф, значит, так было суждено с самого начала. Она лучше меня тем, что всегда сможет принять его сторону. Я же делала это лишь на словах.
Со временем боль уходит, а когда тебе больше не больно, то у тебя совершенно нет надобности ненавидеть. Открывается второе дыхание, и ты хочешь жить. Просто жить и наслаждаться каждой прожитой минутой. Дышать, говорить, улыбаться, влюбляться… с последним у меня пока еще проблемы, но я уверена, что когда‑нибудь смогу и это.
– Теть Марин, вы обещали карусели… и я подумал…
Сашка появляется за спиной неожиданно, и от его слегка напугавшего меня голоса я роняю нож.
– Напугал? – поднимает и протягивает ножик рукояткой вперед.
– Немного, – подставляю лезвие под теплую воду.
– Так что с карусельками? – чешет голову, забавно морща нос.
– Пойдем, – дорезаю мясо, выкладывая его на сковороду, – я сейчас закончу, и поедем. Ты пока умойся и приходи завтракать.
Весь день мы с Сашкой развлекаемся. Парк, карусели, кино, мороженое, за все время, что он с нами живет, это первый раз, когда он искренне мне улыбается, рассказывает, что‑то спрашивает. С ним весело, настолько, насколько это может быть с десятилетним ребенком, наверное, сейчас мы вместе учимся наслаждаться моментом заново. Каждый из нас пережил потерю, горе, и это объединяет. Возможно, встреча с Костей была не случайна, именно из‑за этого ребенка.
– Теть Марин, это было клево, – вытягивает большой палец, облизывая верхушку сливочного мороженого в стаканчике. – Вы видели, как я ездил?
– Видела, ты молодец, – поправляю лямку сумки, сидя на лавочке в парке аттракционов.
– На мой прошлый день рождения мы с бабушкой ездили в дельфинарий, – садится рядом, начиная болтать ногами. – Вы видели дельфинов?
– Да.
– Они красивые, правда?
– Очень.
– А на море были?
– Я много где была, – пожимаю плечами.
– Вы были богачкой?
– Наверное, да, – киваю.
– Я тоже хочу быть богачом, хочу настоящий самолет, на котором буду летать на край света.
– Главное, помни, не все измеряется богатством.
– Ладно, – склоняет голову вбок, – зачем вы с нами живете? Вы же не любите папу, – хмурится, смотря вдаль и продолжая уплетать мороженое.
– Дети все видят, да?
– Да. Я всегда знал, что вы его не любите.
– Твой папа хороший. Очень хороший.
– И потому забыл про мой день рождения.
– У него много работы.
– Когда я жил с бабулей, то он даже не приезжал. Я для него обуза.
– Нет, ты не прав. Просто он не знает, как с тобой общаться. Он привык, что на работе все по уставу, приказали – сделал, не приказали…
– Не сделал?
– Ну почти.
– А когда вы кого‑то полюбите, вы от нас уйдете? – оборачивается ко мне. – Мне будет вас не хватать. Вы хорошая.
– И поэтому ты целый год меня не слушал.
– Я к вам присматривался, – хитро подмигивает, – бабушка говорила, что чужим верить нельзя. А вы были чужая.
– А сейчас не чужая? – усмехаюсь.
– Не, сейчас уже наша, – выбрасывает в урну бумажку от съеденного мороженого.
– Домой?
– Может, в тир?
– Я не умею стрелять.
– А я научу, пойдемте, – соскакивает на землю, поправляя джемпер.
– Ну пойдем постреляем…
Глава 9
– Саша! – мама взволнованно вошла в мой кабинет, на ее лице горела теплая улыбка. – Анфиса родила мальчика.
Я поднял взгляд и вмиг метнул его к окну.
– Он такой крошечный, хороший, – присела на диван, продолжая глупо улыбаться.
От ее слов во мне ничего не дрогнуло, это была такая же обыденность, что и за тысячу дней до. Сбросив некое оцепенение, я лишь убрал в стол бумаги, потянувшись к бутылке виски.
– Ты останешься дома? – многозначительно взглянула на початый виски.
– А у меня есть надобность куда‑то ехать?
– Ты должен.
– Я? Должен? Кажется, ты меня с кем‑то перепутала.
