Коротышки

– А как он это объяснил своей бабушке?

– Амир рассказал бабушке о нас и о своём исцелении, – сказал Тай, – и хотя она не поверила ни одному из его слов, она простодушно согласилась на связь её дома с нашим Дубом. В знак благодарности Дубу, потому что она была абсолютно уверенна, что дерево исцелило Амира.

Ранним утром бабушка Амира, которую в общем‑то звали Кала, надела свои очки и внимательно посмотрела на крохотную веревочную лестницу, привязанную к раме окна комнаты внука. А на подоконнике лежала сухая изогнутая ветвь дуба. Женщина, собиравшаяся мыть окна после зимы, открыла окно, затем осторожно потрогала пальцами эту лестницу, которая своими концами касалась подоконника и отметила, как крепко и мастерски она была сделана. От этой лестницы сверху тянулся тонкий тросик, ведущий на улицу и поднимавшийся довольно высоко. Кала подняла голову и увидела, что тросик непрерывно тянулся через весь двор. Она сняла очки и задумалась. Как Амиру удалось так высоко поднять трос? Она не задавалась вопросом, как он сумел смастерить такую лестницу из крепких дубовых веточек, и её даже не заботил вопрос, зачем. Она была изумлена длиной и высотой привязанного троса, по которому с лёгкостью могла мигрировать прямо в квартиру целая гвардия жуков. Ей припомнился тот день, когда Амир, повиснув на ветке старого дуба, вдруг громко рассмеялся на весь двор. И соседки, сидевшие у подъезда на лавочке, закричали ей в окно:

– Кала, твой Амир то ли плачет, то ли смеётся! Выйди и посмотри! Он повис на дубе, болтает ногами и кричит.

Кала сначала, обидевшись, осуждающе посмотрела на них, высунувшись из окна: как глухонемой мальчик может смеяться громко или плакать, и тем более кричать? Потом вдруг встревожилась и выбежала на улицу, подумав, что он мычит на весь двор потому, что его снова обидели дети. Но, увидев соседских мальчишек в стороне от дуба, изумлённо глядевших на трясущиеся пятки Амира, со всех ног побежала к внуку. Амир и в правду громко смеялся. И она, в изумлении встала на месте. Затем расплакалась и побежала к мальчику. Тот тут же спрыгнул с дерева и слегка напряжённо, но довольно отчётливо крикнул:

– Бабушка, ты меня слышишь?

А вот теперь она его, конечно же, слышала. Голос его был звонким и чистым, будто бы он никогда не был глухонемым. Кала плакала от потрясения и, крепко обхватив его руками, сама почти закричала на весь двор. Но он поглаживал её измазанными руками и приговаривал:

– Тише, тише, бабушка. Всё хорошо.

Он был совершенно чумазый, будто возился в земле, белая футболка была намотана на голове, словно чалма, а грудь и руки слегка оцарапаны ветками. А ещё от него сильно пахло Бифентрином.

А спустя какое‑то время Амир рассказал о каких‑то крошечных человечках, живущих на старом Дубе, об их королеве и о войне с короедами, во главе которых был злой король усач Стригун. А после рассказа горячо попросил:

– Бабушка, можно я создам связь Дуба с нашим домом? Если в следующий раз случится беда с коротышками, тогда они с лёгкостью смогут спрятаться у нас!

– Да, да, – почти не слыша его, согласилась Кала, едва справляясь с потрясением, – конечно же, мой дорогой мальчик!

– Королева коротышек исцелила меня! – аргументировал Амир.

– О, да! Дуб исцелил тебя, балам, – совершенно ничего не соображая, ответила она тогда.

Кала в тот день решила не беспокоить мальчика разговорами и уложила внука спать. А наутро, когда Кала повела внука к врачу, тот с недоумением и улыбкой развёл руками:

– К счастью, чудеса случаются иногда. На всё воля Всевышнего!

Потом пристально посмотрел на Амира и спросил:

– Ты веришь в чудеса, Амир?

Амир с улыбкой всезнайки спокойно ответил:

– Чудеса – это реальность, возможность которой мы не допускаем.

Тот обескуражено закивал головой, сложив губы в полоску и почесал затылок.

Кала стояла у раскрытого окна, держа в руках крошечную лестницу и очнулась от своих мыслей только потому, что увидела, как небольшая стая шумных крикливых скворцов пролетела над детской площадкой и скрылась в листве Дуба. Ой! Постойте! Они ведь сели на тот самый Дуб, на котором, как говорил Амир, жили крошечные человечки! Кала бросила концы лестницы и выбежала из дома. Ругая себя и обвиняя в безрассудстве, пожилая женщина бежала к дубу, посматривая на тоненький тросик, тянувшийся от её окна. И увидев, что конец троса, привязанный к раме её окна уходит к самой макушке старого Дуба, Кала остановилась.

– Неужели… – не веря глазам прошептала женщина, – неужели это правда?!

А коротышки бежали в рассыпную по всему дереву, пытаясь спрятаться в своих крошечных домиках и дуплах. Но птицы, словно варвары вышвыривали их из домиков и дупл. Наконец, коротыши, к счастью без потерь, смогли сгруппироваться и гурьбой занять пустое место на полуголой толстой ветке и спрятаться в отвергнутой старой сухой коре, походившей на небольшое дупло. Раяна с ужасом смотрела на стаю. Она никогда в жизни не видела так близко птиц. Дед рассказывал как‑то, что на коротышей нападали сороки. Но Раяна даже представить не могла, насколько это было ужасное зрелище. Звуки свирели и звенящий гомон на ветках привлекли внимание и интерес стаи майн, в народе называемых афганскими скворцами. Летают они тяжело, но довольно быстро. Увидев хоть раз летающую майну, уже невозможно спутать ее с другой птицей. Этому способствует не только особая манера махания крыльями, но и преображение птицы в воздухе. Сидящая на ветвях, майна имеет довольно невзрачный вид. Но в небе становится видна ее оригинальная раскраска. Цвет перьев угольно‑черный, и только на кончиках крыла и хвоста просматриваются белые перья. Белого цвета и живот птицы. Клюв, ноги и круг вокруг глаза желтого цвета. Скворцы со страшным шумом осели на верхних ветвях старого столетнего Дуба и коротышки с трудом успели спрятаться, настолько внезапно птицы налетели на их жилище. Одна из птиц, увидев тонкий тросик, привязанный к Кроне Дуба, клюнула по его креплению и тросик, мгновенно оборвавшись, упал на землю. Король Ирсай, воины Эдин и Тай, а также несколько Чашечников выскочили из укрытия, с мечами в руках, готовые отгонять не прошенных гостей. Но в ужасе остановились, глядя на птиц. И то правда. Здесь было, чему ужаснуться. Это были птицы размером 25‑28 сантиметров, тяжёлые и шумные. Их будто бы сердитые насупленные глаза словно выискивали вокруг себя всё, что можно было съесть после долгого перелёта. Ирсай сразу посчитал их и крикнул:

– Их тридцать восемь! Видите у дупла сидит пять птиц, они главные!

Ирсаю было не в первой встретится и отбиваться от птиц. Когда ‑то на Величественный Дуб уже нападали серобокие сороки. Но эти по сравнению с сороками были, хотя и меньше по размеру, довольно сплочённее и умнее. Воины и Чашечники повернули голову в сторону, куда указывала рука Ирсая.

На ветке около королевского дупла важно расхаживал крупный майн, заложив за спину крылья. По его осанке и поведению остальных было понятно, что он вожак. Два молодых самца стояли на месте, следя за его движениями. А две самки с неприятным верещанием дрались за право обладать королевским дуплом. Вожак остановился, глядя на самок, и вдруг увидел за их спинами Ирсая. Он с удивлением и любопытством смотрел на короля и вдруг растопырил обе ноги и открыл клюв:

– Это ещё что за… двуногий жук?! – спросил он довольно красивым голосом.