Леди, берегитесь!

Она взяла книгу. Как любая другая молодая леди, она знала поэму почти наизусть, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы найти нужное место:

 

Он взором сам умел пронзать насквозь

С усмешкой дьявольскою на устах,

Чья ярость скрытая рождает страх;

Когда ж в нем гнев вздымался невзначай,

Вздыхало Милосердие: «Прощай!»

 

Мэдди не забеспокоилась, не испугалась, а лишь вздохнула:

– О! Восхитительно!

Тея захлопнула книгу.

– Ты на пути в Бедлам.

– Как это замечательно – сойти с ума!

Выдержав еще полчаса бредовых речей кузины, Тея попрощалась, но в голове у нее все крутился тот отрывок из поэмы. Он казался очень уместным. Это был человек, в котором она рассчитывала увидеть силу разума? Человек, у которого была причина – не важно, что давняя и не вполне правдивая – ненавидеть ее семью?

Вернувшись домой, она столкнулась с матерью в коридоре наверху.

– Как там Мэдди? – поинтересовалась герцогиня.

– Сходит с ума по «Корсару».

Леди Йовил оперлась рукой о стену.

– Только не говори, что она связалась с пиратом!

Тея засмеялась.

– Нет, конечно. Это поэма Байрона.

Герцогиня пришла в еще большее смятение.

– Лорд Байрон вернулся?

– Я о поэме. Не о поэте, мама. Конрад, Медора, Гюльнар, гаремы…

– А, это… Сплошная глупость, а не поэма. – Герцогиня продолжала говорить, провожая дочь до дверей спальни. – Медора была в полном праве заявить, что у ее мужа достаточно денег, чтобы оставаться дома и наслаждаться семейной жизнью. Зачем ему нужно было вновь отправляться в море и заниматься разбоем?

– Потому что мужчины терпеть не могут бездействие, им нравится опасность.

– Это правда. Ты слышала, что Кардью Фробишер серьезно пострадал, когда попытался перелезть через стену, чтобы проникнуть в Тауэр?

– Ради всего святого, зачем?

– Вот именно: зачем, если в Тауэр открыто несколько ворот? И это после того, как он остался жив на войне, получил всего пару царапин. Бедная его мать!

– Я всегда думала, что Медора сделала большую ошибку, пытаясь завлечь Конрада вечерами с музыкой и чтением, – сказала Тея. – Ей бы это удалось быстрее, если бы то были обильные ужины с возлияниями в мужской компании и после охоты.

Герцогиня рассмеялась.

– Какая у меня мудрая дочь! Ты станешь прекрасной женой любому джентльмену. Я вчера видела тебя с Авонфортом…

Она многозначительно замолчала, и Тея ответила:

– Да, он опять сделал мне предложение, но пока я не готова, мама.

– Ну да, ты говорила, что заслужила один легкомысленный сезон, прежде чем остепениться.

Но слова герцогини расходились с выражением глаз, в которых отчетливо читалось – тоже! – что сватовство – дело решенное.

У двери спальни дочери она спросила:

– Поедешь со мной в город сегодня?

Тея понимала, что во время утренних визитов встреча с Дариеном весьма маловероятна, но оставаться дома все же безопаснее. Если родители уедут, то она просто откажется его принимать, когда вдруг пожалует.

– Я лучше помузицирую, – сказала она. – Мне хочется сыграть завтра после ужина новую пьесу.

– Ах как это мило, дорогая!

Упомянув о званом ужине, Тея не могла не подумать о Дариене и о возможной встрече с ним, но музыка отвлекла, ровно до того момента, как возвратилась мать после визитов к своим светским знакомым. Все еще одетая, с порога она раздраженно заявила:

– Как это все надоело! Сколько несправедливых слов в адрес Дариена! Я пыталась смягчить их как могла, но ведь мне пока невозможно открыто выступить в его поддержку.

– Полагаю, да.

– Феба Уилмот покинула Лондон. Никогда тихий, частный отъезд не приобретал такого резонанса.

– Не надо ее осуждать, мама. Встретить Дариена для нее чрезвычайно болезненно.

– Наш лорд Дариен не несет никакой ответственности за смерть ее дочери. Пойдем ко мне, я переоденусь во что‑нибудь более удобное, и тогда все обсудим. Даже мерзкого виконта не обвиняли в смерти Мэри Уилмот, – продолжила она по пути в свою спальню. – Так скоро родителей начнут обвинять за грехи детей. К несчастью, они к тому же оказались соседями.

Тея не расслышала.

– Кто оказался соседями?

– Дариен и Уилмоты. Мне кажется, если их дома разделяет площадь, это не вполне соседство.

– Кейв‑хаус стоит на той же площади?.. – Тея от удивления открыла рот. – Это же невыносимо!

– Феба выносила вид этого дома несколько лет, – входя в комнату, заметила герцогиня с несвойственной ей резкостью.

– Но там никто не жил, – возразила Тея, – а теперь она каждый день могла столкнуться с одним из Кейвов.

Пока горничная помогала ей избавиться от шляпки и накидки, герцогиня сказала:

– В Лондоне Мэри Уилмот вообще не должна была выходить из дому поздно вечером. Мне кажется, она подумала, что садик на площади – место безопасное, потому что ключи от него имелись только у проживавших по соседству. Ах да. – Она взяла в руки сложенные листы бумаги. – Мистер Торесби представил предварительный отчет.

– И что там? – спросила Тея, ощутив зуд в пальцах от желания добраться до него.

– О, все как обычно: обучение на дому, потом Харроу, потом, конечно, армия. Я больше всего разозлилась на Веллингтона.

Тея удивленно посмотрела на мать.