Ледяной палач

Гуров слушал, не перебивая. Он понимал, что мужчине нужно выговориться, нужно снять камень, который тяжелым грузом лежал у него на сердце. «Хотя, – думал полковник, – как же его выкинешь, этот камень, он теперь надолго, если не навсегда. Застрял в груди и будет шевелиться, причиняя боль всякий раз, когда взгляд отца будет останавливаться на фотографии дочери».

– С Яной мы развелись, когда Лене было четырнадцать. Разошлись без скандала. Как говорится, решили все мирным путем. Просто Яна встретила человека, которого полюбила и который мог дать ей больше в творческом плане, чем я. Познакомилась на одной из своих выставок с богатым итальянцем и уехала с ним жить в Милан. Лена все поняла, она вообще умная девочка… была, – выдохнул, словно вытолкнул Ащеулов слово, которое никак не хотело слетать у него с языка. – Поняла, но ехать с матерью в Италию отказалась. Осталась со мной. Она всегда почему‑то была на моей стороне. Всегда, когда мы с Яной ссорились. А потом… – Ащеулов запнулся и прикрыл глаза. – Потом я встретил Лилю. И Лена опять не стала возражать. Они с Лилей подружились и стали близки, как сестры или как подруги, очень быстро нашли общий язык и общие интересы.

– Валерий Борисович, у вас, кроме Лены, есть еще дети? – спросил Лев Иванович, глядя, как Ащеулов достает из пачки новую сигарету.

– Да, у нас с Лилей есть сын Архип, ему два года. Лена… – Мужчина выдержал мучительную паузу, борясь с чувствами, стараясь не сорваться и не расплакаться в присутствии оперативника. – Лена была очень рада, когда он родился, и все твердила, что наконец‑то она будет не одна. Оказывается, – Ащеулов посмотрел на Гурова и слегка улыбнулся своей мысли, – она все время переживала, что у нее нет ни сестры, ни брата. Лена – очень добрая девочка… – вздох, – была. Но и упрямая, вся в мать. Если что‑то в голову пришло, то будет стоять на своем упорно и до конца. Подростком она была вообще очень своевольная. Только я и мог с ней как‑то еще договариваться, а учителя так просто стонали от ее характера и поведения. Хотя училась Лена очень даже неплохо. Была твердой хорошисткой, без троек.

– А где она училась в последнее время? – Лев Иванович решил своим вопросом вернуть Ащеулова из воспоминаний к действительности.

– Она хотела стать юристом. – Ащеулов наконец‑то раскурил сигарету, которую держал в руках, и затянулся. – Ее интересовали экономические преступления. Хотела стать прокурором и обвинителем именно в этой области права. Уж не знаю почему, – пожал он плечами.

– А фамилия и имя Пантелеев Захар вам что‑то говорит?

– Это тот парень, к которому она поехала во Владимир, – нахмурился Ащеулов. – Я его не знал до того времени, пока он сам мне не позвонил и не сказал, что Лену похитили. Дочка не хотела почему‑то меня с ним знакомить. Хотя я и настаивал. Она сказала, что обязательно сделает это, но только после праздников.

– Вы не знаете, где она с ним познакомилась?

– Я так думаю, что в университете. – Ащеулов устало посмотрел на Льва Ивановича. – Она сильно изменилась именно в сентябре, когда поступила на юрфак. Стала скрытной, часто уходила из дома, не сказав, куда идет. В выходные дни, по воскресеньям в основном, возвращалась поздно. Она и раньше, бывало, отпрашивалась на разные тусовки и вечеринки со сверстниками. Всегда спрашивала у меня разрешения… Но только не тогда, когда стала встречаться с этим парнем.

– Она вам не называла даже его имени или фамилии?

– Нет, не называла. Знала, что я начну расследование и узнаю, что она встречается с мужчиной старше себя на десять лет.

– А это так принципиально для вас, на сколько лет парень, которого любила ваша дочь, старше ее?

– Не знаю. – Ащеулов задумался. – Понимаете, я даже не думал над этим вопросом. Для меня Лена всегда оставалась маленькой девочкой. Я и вообразить не мог, что она вдруг возьмет и полюбит кого‑то сильнее, чем меня. Понимаю, звучит эгоистично, но…

– Возможно, именно поэтому она и скрывала от вас, что встречается с Захаром Пантелеевым, боялась вашего непонимания, неодобрения, опасалась вас расстроить, в конце концов?

– Может, и так. – Ащеулов устало и горестно вздохнул. – Иногда я бывал по отношению к ней настолько собственником, что не понимал, что маленькая девочка уже выросла и стала самостоятельной, независимой личностью.

– Значит, когда она уезжала во Владимир, вы не знали, куда и к кому конкретно она собирается, но все равно отпустили ее?

– Не знал, – кивнул Валерий Борисович. – И не хотел ее отпускать. Мы в первый раз тогда очень сильно поругались. Но Лена упрямая, я ведь говорил. И все равно сделала по‑своему. Собрала сумку, хлопнула дверью и ушла. Я потом еще долго сердился, а Лиля меня успокаивала и говорила, что Лена уже большая девочка и может сама решать, с кем ей встречать Новый год. Кто же знал, что все так получится?!

– А Лена вам звонила из Владимира?

– Нет. Это я ей звонил. Она трубку не брала, но написала мне в ответ на мой звонок эсэмэску. Я ее сохранил.

Ащеулов достал из кармана телефон, который он не так давно отключил, и, включив его снова, нашел сообщение.

– Вот, – он протянул телефон Гурову, и Лев Иванович причел: «Не сердись на меня. Все будет отлично. Я познакомлю вас после праздников, когда сама окончательно пойму свои чувства и если буду уверена на все сто в его чувствах ко мне».

– Она была не уверена, что этот мужчина ее любит? – не совсем понял послание Гуров.

– Скорее всего, она просто не хотела торопить события, – ответил Валерий Борисович. – Она всегда была перестраховщицей и не любила принимать быстрые решения. Ей нужна была ясность во всем.

– Расскажите мне о звонке Пантелеева. Что и как он вам сказал о Лене? – спросил Лев Иванович. – Как можно подробнее вспомните весь разговор, интонацию сообщавшего новость и его реакцию на событие. Вы ведь с ним потом виделись во Владимире?

– Да, конечно, виделись, – кивнул Ащеулов. – Нормальный парень оказался, видно, что сильно переживал… – Валерий Борисович провел рукой по лицу и попросил: – Можно воды?

Лев Иванович подошел к чайнику, что стоял на небольшом столике в углу кабинета, налил в кружку воды и протянул ее Ащеулову. Тот выпил с жадностью, словно его мучила жажда, и, вернув кружку, продолжил рассказывать:

– Звонок раздался в половине первого ночи. Мы с Лилей в этом году не пошли отмечать Новый год ни к друзьям, ни в ресторан. Лиля не захотела оставлять Архипа с няней. Жена вообще редко пользуется услугами Альбины Викторовны – женщины, которая была няней еще у Лены, – предпочитая заниматься сыном сама. Лиля совсем не похожа характером на Яну – она… Впрочем, это неважно. Так вот. Позвонил Захар мне в половине первого с телефона Лены. Я сначала обрадовался, думал, что дочка звонит, чтобы поздравить, но, услыхав незнакомый мужской голос… Честно скажу, сразу почувствовал неладное и испугался. Сильно испугался. – Ащеулов немного помолчал, вспоминая звонок и свою реакцию на него. – Захар не стал юлить и сразу сказал, что я должен приехать сейчас же во Владимир, потому что Лену похитили. За два часа до Нового года она вышла в магазин и не вернулась. Телефон она с собой почему‑то взять забыла. Ее стали искать сразу, как только хватились – через полчаса после ее ухода.

– А магазин этот далеко от дома?