Личное дело опера Иванова
– Ну хорошо, а тебя не обижает?
Спросил специально. Провоцировал. И увидел, что девчонка действительно скорее боится самого соседа, чем выгораживает их семейку. Боится, но никогда не признается, чего именно, а без признаний и заявлений и дела не делаются, вот какая штука. Вздохнул.
– Ладно, а когда ты последний раз его видела?
– Что там, уже допросы? – раздалось от входа.
Андрей обернулся – к ним, решительно продавливая скрипучий дощатый пол коридора, спешила хозяйка шестой комнаты. Ехидно скалилась:
– Это ты чего ж, товарищ милиционер, исподтишка тут разнюхиваешь? Настучала что ли какая‑то падла? А ты чего? – неожиданно агрессивно набросилась на Люду. – Ну‑ка, брысь! Стукачка бессовестная! Что ты там рассказать‑то можешь, если вся общага знает, какая ты! Шлюха малолетняя!
Люда зыркнула на неё зло и сбежала в свою комнату.
– Очень удачно, что вы подошли, Зинаида Максимовна, – расстегнул Андрей папку. – У меня к вам несколько вопросов относительно вашего сына. Здесь будем говорить, или пройдём в комнату?
В комнату‑то прошли, но разговор, как обычно с Петруниной, всё равно вышел почти бестолковым. Она умела заговаривать зубы и ходить вокруг да около, чего уж там. Да и имела полное право не свидетельствовать против родственника. Однако Андрей сумел‑таки выяснить, что сыночек её, гостюющий на воле максимум месяца по два‑три от ходки до ходки, всё утро провёл дома, спал.
– А чего тебе эта насвистела‑то? – Зинаида кивнула в сторону стены, смежной с комнатой Люды. – Она, знаешь, сбрешет, не дорого возьмёт! Мать её назанимала у меня денег на полжизни вперёд, так они теперь на что хочешь пойдут, лишь бы нас с Сёмой упечь.
– Чтобы упечь, нужны основания, Зинаида Максимовна. А вы утверждаете, что у вас всё в порядке. Так когда, говорите, я смогу застать Семёна дома?
– Откуда же я знаю? У него свои дела, у меня свои.
– Значит, будем вызывать в участок, в связи с нарушением режима отчёта по месту пребывания… – попытался надавить Андрей, но бесполезно.
– Да вызывайте, сколько влезет, только я ничего подписывать не буду! Сами его встречайте, и бумажки ваши отдавайте! Хоть вот поселитесь у меня под дверью – это уже ваше дело!
Выходя из общежития, Андрей уже точно был уверен, что Петрунина‑мать темнит. Но тут надо было разбираться без суеты, чтобы не спугнуть, так как по описаниям почтальонки гражданин Петрунин‑сын вполне подходил на роль одного из фигурантов утреннего нападения.
– Можно вас на минутку? – несмело окликнули его из‑за куста сирени у соседней общаги.
Это была Люда из седьмой комнаты. Она опасливо покосилась на свой дом и отошла поглубже в тень.
– Тётка Зинка всё врёт, не ночевал он дома. Он вообще уже два дня здесь не появляется! А в последний раз к нему люди какие‑то приходили и долг требовали. Мне кажется, они там даже дрались. Ну звуки такие были, знаете…
Андрей ободряюще кивнул.
– Отлично. Что ещё?
– Ну… Он, наверное, через туалет сбежал, потому что они потом туда ломились, и окно было разбито. И подоконник в крови.
– А тех, которые к нему приходили описать сможешь?
Мотнула головой:
– Я их не видела, только слышала. У нас через стену очень хорошо слышно. – Погрызла губу. – Вы только не говорите никому, что это я вам рассказала, ладно?
– Ну знаешь, если, как ты говоришь, была драка и бегство через окно, то это мне любой из твоих соседей расскажет, стоит мне только вернуться сейчас и расспросить построже. Но мы с тобой сделаем иначе – мы вообще никому не скажем, что я об этом знаю, хорошо? Пусть думают, что я лох.
Люда от неожиданности улыбнулась. Хорошая девчонка. Как жемчужинка в навозной куче. Ей бы вырваться отсюда поскорее.
– На лето к бабушке поедешь? – спросил Андрей.
Она кивнула.
– Ну вот и отлично! Отдыхай там, как следует. А после девятого куда думаешь, дальше в школе или в техникум?
– Дальше. Я хочу после одиннадцатого в Москву уехать.[1]
– Ох, загнула – в Москву! На актрису небось?
– Нет, – слегка удивлённо глянула она на него. – Зачем на актрису, я же не дурочка какая‑нибудь! На экономиста!
– Ого! Ну это гораздо лучше, тут я согласен! У меня ещё вопрос, по поводу соседа твоего, Семёна Петрунина. Можно? Как у него с местными? Ну, я имею в виду, и с другими соседями, и с тобой? Не обижает? Не хамит? – спрашивал, а сам внимательно отслеживал реакцию. – …Не пристаёт?
Она стремительно покраснела, и Андрей понял, что только что дал промашку. Её реакцию можно было трактовать двояко – и как попадание в точку, и как смущение, от того, что чужой дядька такие вопросы задаёт. А ещё, она тут же закрылась и пытать дальше стало бесполезно.
– Ладно, Людмил, спасибо за помощь. И аккуратнее тут, по ночам не гуляй, с незнакомыми людьми не заговаривай. А лучше и правда – к бабушке скорее езжай!
Она кивнула и поспешила куда‑то в другую сторону от дома – то ли круг даст, чтобы следы замести, то ли и правда, дела какие‑то. И как их понять, этих девочек‑подростков? Если бы он знал!
Проследил, как она скрылась за углом – простая, неприметная девчонка, каких тысячи в городе. Как и те, которые пропали, и от поиска которых сбилась с ног бригада Харламова.
Да, Андрей с удовольствием рассказал бы Люде про исчезновение девушек – уже двух за без малого месяц, и про то, что их похитителя не могут взять даже на живца, но это была оперативная информация, и он просто не имел права доносить её до общественности, без директивы сверху. Опять оборотная сторона медали.
Глава 6
– Тук‑тук! Можно к тебе? – заглянула Оксана в Маринину комнату, когда Тёмушка заснул дневным сном. – Чем занимаешься?
Марина прикрыла альбом ладошкой.
– Ничем.
[1] Люда Кобыркова – главная героиня цикла остросюжетных любовных романов Стаси Андриевской «Откровения о…» На момент развития событий в цикле героине уже исполнилось 18 лет.
