Лишняя в этом доме

Я увидела то, что ручка вернулась в обычное положение, после чего послышались отдаляющиеся шаги. Брендон ушел. Я же упала обратно на подушки и закрыла лицо ладонями. Сердце билось быстро, словно барабанная дробь. Лихорадочно и постоянно пропуская удары. Так, будто у меня начиналась аритмия, с которой я не могла совладать.

Брендон лишь на несколько минут подошел к двери моей комнаты, но для меня это являлось тем событием, от которого я еще долго буду отходить. В этом я не сомневалась. Всегда без исключения бурно переживала любые наши столкновения. Даже если мы просто прошли мимо друг друга в коридоре. Что уж говорить про этот случай.

Я кое‑как поднялась с пола и пошла в ванную. Встала под холодные струи воды, но лишь на считанные секунды. Не выдержала больше. Холодная вода не остужает и не приводит мысли в порядок. Она делает только хуже.

Я была всерьез намерена на сегодня куда‑нибудь уйти из дома. Подальше от Брендона. Чтобы не видеть его и остальных братьев. Может, в парке весь день просижу. Я и раньше так делала, когда брат приезжал на эти чертовы две недели каникул.

Собиралась я быстро. Чем раньше уйду, тем лучше. Поэтому оделась в первое попавшееся. Главное, чтобы было удобно. После этого, даже толком не расчесавшись, собрала волосы в хвост и схватила свой рюкзак. В него кинула несколько книг и планшет, после чего пошла к двери. В коридор выходила осторожно, чтобы ни с кем не столкнуться.

Добежала до лестницы и там внезапно была схвачена за шиворот толстовки.

– Отпусти, – я зло стиснула зубы. Оборачиваясь, ожидала увидеть Лойда, но, поняв, что меня удерживал Брендон, тут же притихла. Даже дышать перестала. Только глаза широко раскрыла.

– Сваливаешь? – спросил брат, скользя по мне взглядом, а мне тут же захотелось сжаться. Я же была… некрасивой. Вернее, еще больше, чем обычно. Растрепанная и мятая. Интуитивно у меня возникло едкое желание тут же поправить одежду и волосы. Сделать с собой хоть что‑то.

Я ненавидела в себе это – желание выглядеть хоть как‑то хорошо, если на меня смотрел Брендон. Подобное происходило против моей воли. Оно уже давно въелось в сознание и никуда не исчезало, хоть я и отчаянно пыталась избавиться от этой черты.

– Отпусти. У меня важные дела, – сказала, пытаясь держать голос ровным.

– В шесть утра?

– Да.

– Что собираешься делать?

– Тебе какое дело?

Он отпустил меня и я, покачнувшись, сделала шаг назад. Не удержалась и пальцами быстро поправила волосы. Мысленно умоляла себя этого не делать, но руки не послушались. Потом, будто вовсе издеваясь надо мной, пальцы еще и одежду быстро поправили. Я попыталась встать более ровно и прикусила губы, надеясь, что они будут не такими бледными. Не сдержалась и еще окинула себя взглядом.

Легче не стало. Красивее я не выглядела и внутренне разъедала себя от того, что меня это вообще волновало.

– У тебя на щеке грязь, – брат посмотрел на мое лицо.

Услышав это, я против воли густо покраснела и тут же начала тереть щеку. Я еще и грязной перед ним появилась? Как? Я же только что купалась.

Ладонь дрожала и я нервничала. Терла щеку так, что это даже было больно, а потом, увидев окно, сделала шаг к нему, чтобы посмотреть в свое отражение. Никакой грязи не увидела. Лишь покраснение. Потом растерянным взглядом окинула ладонь. На ней тоже не было никаких следов. Не понимая, что это значило, подняла голову и посмотрела на Брендона.

– Если хочешь принарядиться для меня, я подожду, – сказал он, положив ладони в карманы джинсов и опершись плечом о стену.

– Ты… – все мысли внезапно вылетели из головы. – Уже всем рассказал? Да?

– О чем? О том, что ты отчаянно сохнешь по мне?

– Не отчаянно и не сохну.

– У тебя что‑то на шее.

Моя рука тут же дернулась и быстро, но стыдливо потянулась вверх, чтобы убрать это «что‑то», но, осознав, что Брен опять меня дразнит, я тут же опустила ее вниз.

– Дважды я на это не поведусь, – ответила, скрестив руки на груди. Мне хотелось выглядеть уверенной, но все тело немело от волнения. Я радовалась лишь тому, что успела вовремя спохватиться и не дать брату дважды поймать меня на одном и том же.

Брен поднял руку и протянул ее ко мне. Кончиками пальцев прикоснувшись к моей шее, что‑то поддел, после чего показал мне крошечный кусочек бумаги, который, действительно был на моей шее.

Тот, на котором частично была видна буква «Б». Начало его имени. Я бы могла подумать о том, что это кусочек листа из моей тетради. Наверное, я не все убрала и он попал на меня, когда я перед уходом бросала подушки на кровать.

Вот только, я думала о другом. Дыхание застряло в горле и я чувствовала то, как кожа на шее запылала россыпью искр лишь по той причине, что Брендон прикоснулся к ней кончиками пальцев.

Я бы могла сказать о том, что это впервые, когда ко мне прикоснулся парень. Были и другие касания. Редкие и случайные. Ничего незначащие. Или, например, когда братья меня толкали. Но именно руками меня не трогали. Разве что к одежде и то редко. Вот только, точно не к коже. И… это сделал Брендон.

Для брата это ничего не значило, а мой мир в одно мгновение покачнулся и перевернулся. Я будто бы перешла через какую‑то грань, сама не веря в то, что это произошло.

– Пожалуйста, не трогай меня, – попросила сбившимся голосом. Хотела прикоснуться к шее, но удерживала себя. Вот только, не выдержала. Ладонь сама по себе оказалась там, где всего лишь несколько секунд назад были его пальцы.

– Так сильно любишь? – спросил брат. Он наблюдал за мной. Неотрывно и вроде даже с интересом, но привычно для него лениво. Некогда мне и это нравилось в нем. То, что он был похож на зверя, полностью уверенного в своих силах и не растрачивающегося на всякие мелочи, но сейчас меня это пожирало.

– Да, сильно, – я не выдержала. Даже не поняла того, как произнесла это, а когда осознала, уже было поздно. Имелось одно едкое мгновение нестерпимо критичного желания сию секунду оказаться от своих слов, или свернуть все в шутку, но я почему‑то не сделала этого. Возможно, потому, что это выглядело бы глупо. А, может быть, по той причине, что я устала. Годами скрывать и следить за каждым своим словом или взглядом. Сдерживать чувства, которые пожирали и всегда рвались наружу. – Признаюсь. Ты мне нравишься. Доволен?

– Как давно?

– Со средней школы.

Мне хотелось опустить взгляд. Было стыдно, но я держалась. Увидела, что Брен вопросительно приподнял бровь.

– Серьезно? Никогда бы не подумал.

– Ты не ответил. Ты уже всем рассказал?

– Я сказал, что этого не сделаю.

– Почему? – мои губы сами по себе дрогнули. Растянулись в грустной улыбке.

– Потому, что ты попросила.