Люблю тебя, сестренка

Ночь была ясная. Несмотря на огни города, было хорошо видно усыпанное звездами небо, даже можно было рассмотреть Млечный путь. Прохладный ветерок покалывал кожу, и мурашки бегали по телу девочек.

– Холодно, однако, – скукожилась Алла. Ей стало не по себе от того, что она заняла место сестры.

Ванька обернулся и увидел девчонок, плетущихся позади. Он махнул им и притормозил. Когда они поравнялись, он приобнял Анну, думая, что рядом Алла. Аня довольно положила голову на плечо и подмигнула сестре. А Алла едва сдержалась, чтобы не высказать правду. И зачем она согласилась на такую дурацкую затею? Уже пожалела об этом. Но давать заднюю не собиралась и неохотно продолжила этот спектакль.

Алла наблюдала за всеми. Друзья Ваньки, мальчишки из параллельного класса, присоединились к ним. Его друг, Андрюша – все звали его так с первого класса и по сей день, травил анекдоты и скакал около Анны. И как Алла раньше не замечала, что она нравилась Андрюше? Только сейчас, со стороны, ей стало понятно его постоянное рвение погулять вместе. Она пыталась заговорить с ними, вклиниться в беседу, но ее никто не замечал. Все внимание уделялось лишь ее сестре, в которой мальчишки видели Аллу.

Толпа свернула налево. Впереди горели огромные прожекторы стадиона. Гул выпускников стал сопровождаться радостными выкриками «Ура!». Большинство родителей покинули детей по пути на стадион. Остались два учителя и несколько взрослых.

Ванька взял за руку Аню и поцеловал в щеку. Андрюша с завистью посмотрел на них. Он отпрянул, как ошпаренный. Даже пнул камень под ногами.

Алла это подметила. И еще она была готова убить сестру. Они так не договаривались. Девушка схватила Аню за руку и подтянула к себе.

– Шутка затянулась, – шепнула Алла на ушко сестре.

– Да брось, мы только начали. Ревнуешь? – Аня хитро прищурила глаза и улыбнулась сестре.

– Еще чего. Я уверена в Ване.

Больше всего на свете Алла не хотела казаться трусливой. Итак, в шкуре сестры она уже с лихвой ощутила пронизывающее током безразличие окружающих к себе. Поэтому прослыть мокрой курицей просто нельзя.

«Держи Марку, Алла».

Хотя она хотела подойти к ребятам и крикнуть «Хватит, уже не смешно, я – Алла. Как ты мог, Ваня, меня не узнать!?», но ее сдержали наступающие слезы и упрямство. Девушка никогда не чувствовала себя такой ненужной, но и никогда не плакала на людях. Она держала себя в руках до конца. Подбородок задрожал. Одинокая слеза предательски катилась по щеке. Да какая уже разница, все равно в ней все видели ее сестру.

Сейчас

 

Несмотря на наступившее утро, небо все еще оставалось темным. Снег прекратился, ветер стих, и природа замерла, будто отдавая дань умершей девушке.

– Время смерти можешь установить? Хотя бы приблизительно.

Андрей потянулся к пачке сигарет в карман куртки, но передумал. Если он выкурит хотя бы еще одну, его стошнит.

Бывшая жена терпеть не могла тошнотворный запах и заставляла его терпеть до утра, если он хотел лежать с ней в одной постели.

– Никаких сигарет. Уже бы давно бросил курить, сэкономил миллионы. Табачный бизнес, уверена, держится на тебе.

– Это не так‑то просто – взять и бросить.

– От любой привычки можно избавиться, если есть желание.

– Начни с себя.

Жена раздула ноздри от злости и швырнула тряпку в раковину.

– У меня нет плохих привычек!

– Выносить мне мозги – одна из них.

Что‑то звякнуло позади, и Андрей вернулся из воспоминаний.

– В моей работе нет ничего предположительного. Только факты. После вскрытия скажу. Но, раз уж тебе так легче, смерть наступила между пятью вечера прошлого дня и тремя ночи. Мороз не позволяет определить точно. Нет характерных пятен. Но вот здесь, – криминалист указал на шею жертвы. – Трупные изменения. Тело двигали, они проявились лишь после смены положения тела. Шея уперлась об угол контейнера. Затем тело снова передвинули и облокотили о стену. Так как тело промерзло, практически никаких внешних изменений нет.

Андрей лишь кивнул.

– Игорек, – позвал капитан патрульного.

Молодой парень держался за живот, прикрывая воротником бледное лицо. Он отскочил от мусорного бака и посмотрел на начальника.

– Есть что‑нибудь важное?

– Пока ничего. Объедки. Уже уделался в какой‑то тухлятине.

Игорек сморщил нос в отвращении и сбросил что‑то с рукава куртки.

– Продолжай. Вдруг найдутся документы, это поможет установить ее личность. Отпечатки пальцев сняли?

Криминалист кивнул.

– Уже отправил снимки в отдел. Новая штуковина работает быстрее, чем древний метод. Аппаратом провел, пальчики на экран планшета выкатились. Осталось дождаться результатов.

Довольный криминалист поднялся и направился к своему чемоданчику.

Андрей все‑таки достал сигарету и снова подкурил. Выдыхая горько‑кислый дым, он мысленно обратился к девушке «Кто же тебя так?»

Четыре дня назад

 

Я проснулась полностью разбитой. Почти всю ночь не сомкнула глаз, и лишь под утро удалось уснуть. Глаза щипало. Будто песок насыпали. Я кое‑как заставила себя встать с постели. На часах девять двадцать. Через несколько часов похороню отца и улечу обратно.

Горячую воду почему‑то отключили, и я была вынуждена умываться ледяной. Хотя это и к лучшему, наконец‑то проснулась. Смочив спонжи, сделала примочки, а затем наклеила патчи под глаза, надеясь улучшить ситуацию и снять припухлости. Понимала, что прихорашиваться на похороны – отвратительная идея, но выглядеть свежо и красиво – моя привычка, и я ей всегда следую.

Я вернулась в гостиную. В доме по‑прежнему было тихо, тикали мерзко часы, напоминая об ушедшем времени, а за окном завывал ветер. Только сейчас заметила фотографию в рамке. Меня бросило в жар. Я подошла ближе. Мы с сестрой на выпускном. Я – в черном длинном платье с разрезом до бедра, а Аня – в коротком изумрудном. Схватила ее и хотела швырнуть в стену, разбить рамку, вытащить фотографию и разорвать на мелкие кусочки. Но просто уронила фото картинкой вниз. На другой полке серванта были еще две фотографии. Счастливая семья улыбалась и смотрела на меня. Нам с сестрой по восемь. Еще молодые родители. И папа такой живой и милый.