Любовь с ароматом сирени
Видимо, совсем она в людях не разбирается. Ведь казалось, что счастье такое реальное. Оно чувствовалось в обаятельной улыбке Макса, когда он держал ее за руку во время их прогулки у реки и когда рассказывал десятки историй из своей жизни. А еще когда он заливисто смеялся, запрокинув голову после их первого поцелуя.
Такси уносило ее подальше от клуба и Максима. И от глупой подростковой мечты о жгучем брюнете с мозгами Эйнштейна и благородством мистера Рочестера.
Глава 16.
– Ну и что это сейчас было?
Макс лишь нервно отмахнулся и пошел в сторону припаркованной у клуба машины, как бы ясно давая понять, что на сегодня все операции по спасению личной жизни Стаси окончены. С него хватит. Доспасался. До такой степени, что не заметил, как его собственные отношения закончились, не успев толком начаться.
– Костров, я, конечно, все могу понять. И даже могу простить тебе внезапное помутнение рассудка. Но мне все же интересно. Знаешь ли, я в последнее время жутко рассеянная – упустила момент, когда стала твоей девушкой.
– Значит, тебе висеть на мне перед твоим неудачником можно, а я вдруг рассудком тронулся. Справедливо, – язвительно пробормотал Макс.
– Так‑то я – дурная голова, вечно неприятности себе придумываю. А ты у нас всегда трезвостью и осознанностью отличался. Мне родители тебя всегда в пример ставили: вон Максютка у Костровых – сам уроки делает, и кровать заправляет без посторонней помощи, а ты, Стася – горе наше луковое.
Макс слушал вполуха, как Василевская дурачилась, а самому хотелось вернуться в клуб и напиться до потери сознания. Чтобы стереть из памяти абсурдные слова Лили о гормонах, разных мирах и родственных душах. Надраться так, чтобы в глазах больше не мельтешила эта раздражающая картинка – Лиля и этот придурок в белом. Да уж, вот это его повело.
– Ладно, раз говорить не хочешь, давай я сама попробую все по полочкам разложить, – Стася все не отставала.
– Ну попробуй, – разрешил он.
– Эта девушка – одна из твоих преследовательниц, которые не дают тебе покоя. Ты настолько отчаялся избавиться от нее, что пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии – то бишь ко мне. Да, все логично, ведь поверить в то, что Максим Костров, завидный жених и холостяк, наконец решил остепениться – трудно. Но при одном взгляде на меня, всю такую неотразимую, все сомнения разом отпадают. Хотя с другой стороны, – сама себе возразила Стася, – эта девица не показалась мне похожей на твоих обычных куриц. Другая она какая‑то, хорошенькая, но не кажется стервой, как та же Каримова, например. Взгляд только какой‑то затравленный. Или… – Василевская даже остановилась от внезапно осенившей ее догадки, – или это ты ее обидел? Костров, а ну признавайся! Чего она своими глазищами несчастными смотрела на тебя, как Надя на Гузмана?
– Как кто на кого? – Максим засмеялся. – Стаська, что ты несешь?
– Невежда. Это пара из «Элиты»[1]
– Василевская, иди ты со своей элитой знаешь куда? Садись лучше в машину, голова от тебя, балаболки, только разболелась.
– И все же, что у вас с этой русалкой произошло? Рассказывай. Ты меня знаешь – я не отстану. Надо будет – сама по своим каналам все раскопаю, не зря на журналиста учусь.
– На пары бы лучше ходила, светило журналистики.
А про себя Костров подумал, что действительно – Лиля в этом платье очень была похожа на русалку. И глаза эти еще – в пол лица.
– Лиля просто оказалась не той, кем я себе ее представлял. Так бывает. Вы – такие. Мы – другие. Вот и все, идите на…
– Поэт! – Стася несильно стукнула его сумочкой по плечу. – Рядом с тобой дама, между прочим, сидит.
– Я слышал, как ты сегодня Антона своего очень даже нелитературно посылала, праведница.
– Он – заслужил.
Василевская сразу скисла. Да уж, вовремя он про козла этого напомнил. Но зато хоть не будет надоедать больше расспросами про Лилю.
– Макс, – спустя несколько минут тягучего молчания все же обратилась к нему Стася. Устало так, без прежней шутливости и азарта. – Ты хорошо подумал?
Максим только головой покачал. Он и не знал, что думать. Если бы раньше его кинула какая‑то девушка, он бы долго не страдал. Не сошлись характерами, значит. Не зря же такая отмазка существует.
Помнится, на втором курсе он как‑то увлекся одной студенткой – Викторией Марининой. Она училась на его потоке, но в параллельной группе. Высокая черноглазая брюнетка, ноги от ушей, фигура – ни дать ни взять модель Victoria’s Secret. Запал так, как никогда до этого. Сначала просто на внешность купился, как и многие другие. А потом, когда она согласилась пойти с ним на свидание, понял, что кроме красивой обертки, у нее есть и другие достоинства. Они встречались два месяца, а потом все внезапно закончилось.
Оказалось, что кроме Кострова у Виктории был еще один такой же влюбленный в нее дурак, который тоже не знал о существовании соперника. Маринина потом оправдывалась, что запуталась, не могла выбрать, кто ей дороже. К обоим, мол, есть сильные чувства. Просила понять и простить.
Макс не стал ждать, чтобы она сделала свой выбор и ушел сам. Было хреново, конечно, но зато честно. В первую очередь, перед самим собой.
Решил, что серьезные отношения – не для него. По крайней мере, не сейчас. Вернется к прежнему образу жизни: ни к чему не обязывающие знакомства, легкие свидания как прелюдия к приятным ночам и такие же безболезненные расставания по утрам. Все довольны, никто не убивается от сложных и никому не нужных чувств.
Он даже ощущал себя вполне счастливым человеком.
А потом встретил Лилю…
Сейчас бы повторить стандартную процедуру оздоровления, ведь лекарство надежное – он уже пробовал. Но почему‑то от одной мысли о времяпровождении с зайками и рыбками из прошлой жизни становилось тошно.
Макс довез Стасю до дома, а потом еще долго катался по ночному городу. Спать совсем не хотелось. В салоне играла соответствующая настроению музыка, и хотелось орать в унисон с Тайлером Джозефом:
[1] «Элита» (2018 – наст. время) – испанский веб‑сериал производства компании Netflix
Конец ознакомительного фрагмента
