Маленький гарем. 7 бельгийских женщин

– Не ошибаешься и не обижаешь, – Валя и поправила серенький подол на желтых бедрах. – Худшей дряни, чем этот бальзам, не знаю…

Движение было безучастным, но меня пробило такое желание, что будь мы одни, я бы опять набросился на Ольгу.

Хотя, стремясь насытиться на всю оставшуюся жизнь, мы накувыркались так, что я еле стоял, а она еле сидела.

– …Но бьет по голове кувалдой и дает забыть обо всем.

– О чем? – поинтересовался я, почувствовав, что в мышеобразной Вале что‑то есть.

– О том, что…

Она сдвинула колени, выпрямилась, выпятила грудь, которой не было, откинула свободную руку и сказала нараспев:

– «Человек, рожденный женою, краткодневен и многопечален!»

– Какой женой? – спросил я глупо. – Чьей именно, и вообще?

– Никакой. Ничьей. Просто женой.

– Классные стихи, – сказала Ольга и отпила «Агидели». – Сама сочинила?

– Это не стихи, – ответила Валя, тоже сделав глоток. – И не я. Из книжки.

– Из «Властелина колец»?

– Из Библии.

– Ничего себе! – вырвалось у меня.

Я не считал себя интеллектуалом, тем более эстетом и книгочеем. Но все‑таки имел представления об этой стороне жизни.

Я знал, что женщины типа Ольги – приемлемые в житейском плане, но пустые внутри – обожают всякую чепуху. Сам я пробежал несколько страниц «Властелина», когда сослуживец хвастался новым «Киндлом», и понял, что такую чушь не стал бы читать даже школьником.

Услышать, что серая мышка читает Библию, было удивительнее, чем узнать, что мой начальник Гималетдин Акназарович Байдавлетов слушает трансляции из Венской оперы.

Я окинул Валю острым взглядом сверху вниз, потом обратно.

Образования я не имел, но дураком не был и понимал природу вещей.

– Ты читаешь Библию?

– Почитываю, – Валя усмехнулась. – В лаборатории у меня то аврал, то штиль, домой не уйдешь, просто так сидеть скучно, голову надо чем‑то занять. Но уж точно не «Тремя мандотерами».

– Голову занять, да, – подтвердил я и быстро взглянул в сторону кровати.

Вонь бальзама перебивала запахи, но сбитые простыни с темным пятном говорили обо всем.

Мы с Ольгой опростоволосились выше крыши.

Ощутимо покраснев, я кинулся застилать ложе недозволенной любви.

– Да брось ты, – отхлебнув еще, Ольга махнула рукой. – Валька своя, дело житейское.

– Именно что житейское, – подтвердила та. – Более того, если бы вы тут три дня проспали через стенку, я бы подумала, что с вами что‑то не так.

– С нами, конечно, все так, – ответила староста, не заметив, как Валя влёт раскусила ее вранье про занятую квартиру. – Но сама понимаешь, здесь это здесь, а там – это там. Здесь свобода, там контроль. В общем…

– Не учи ученую, съешь сову моченую, – перебила сокурсница. – Я могила, можешь не волноваться…

– Ты тоже, если что.

– …И вообще, ребята, я раньше всех приехала…

– Да, кстати! – теперь перебила Ольга. – Где эти пять звезд? Решили, что раз если на три дня задержались, то и на тридцать три можно? Я, конечно, с преподами договорюсь оптом, но должны понимать, что они не могут ставить всем «пятерки» если на парах весь месяц пустота.

– Они приедут через час, следующим автобусом. Так что, если хотите…

Валя сделала выразительное лицо.

– …Я не такая дура, прекрасно понимаю, что свалилась, как снег с горы, позвонить не додумалась, сломала вам кайф. Так что время есть, можете продолжить. Я на улицу выйду. Или спрячусь на кухню. Или тут посижу: никогда не видела, как трахаются в реале, посмотреть любопытно.

– Твое предложение завлекательно, – сказал я. – Но я не порноактер, на людях не смогу.

– И вообще времени нет, – Ольга покривилась. – Час пролетит – свистнуть не успеешь. И не час, а меньше, мы с тобой тут сидели, попивали, пока Юрка размывался. И мне, кстати, тоже надо душ принять, перед этим еще порядок навести, пол помыть, мы тут все уделали. Так что успевай поворачиваться.

– Иди мойся, – Валя махнула рукой. – Порядок тут наводить нечего, Юра кровать заправил лучше, чем в армии. Пол я по‑быстрому протру, ничего вы тут не уделали, поимели друг друга скромно. Так что все в порядке, подруга. Мы готовы к бою, товарищ Ворошилов!

Благодарно кивнув, Ольга побежала мыться.

Мы с Валей обменялись взглядами и одновременно подмигнули.

Кажется, что‑то было впереди.

 

6

 

Вечером, после занятий, мы сели ужинать на кухне. Тоже грязной донельзя, но освещенной присутствием новых лиц.

Все семь женщин были на месте, за день я успел составить представление о каждой.

Всем, кроме одной, перевалило за тридцать.

И все были разные.

Ольгу я успел узнать, она раскрылась полностью.

Самой красивой была Алена.

На ее лицо вряд ли кто‑то глядел, красота заключалась в теле.

Аленин бюст не был большим, но обладал такой соразмерностью, что упавший взгляд не перемещался ни на что другое. Вероятно, эту женщину мысленно раздевали так часто, как целой роте не выпадало по‑настоящему за всю сознательную жизнь.

Впрочем, грудь бросалась в глаза первой, на самом деле у Алены идеальным было все.

И части ног и профиль фигуры и даже степень покатости плеч.

Эта женщина по всем параметрам была самим совершенством.

Но тем не менее не выходила из общего разряда.

Еще до армии, при всей послешкольной глупости, я уже понял, что счастливые женщины в студенчестве ведут себя иначе.