Медбрат

Справедливости ради, больница выглядела роскошно. Дорогие кресла из холодного металла, приятный линолиум, на медсёстрах отлично сидела форма. С электричеством тоже не было проблем: каждый коридор, палата и даже кладовка освещались белыми лампами, аппараты МРТ вместе с рентгеном работали в исправном режиме, а на случай ЧП всегда был дополнительный генератор. Стоило мне войти, как я тут же обратил внимание на знакомое лицо. Мимо меня прошла сокурсница: Бетти Стиглиц. Нейробиология. Симпатичная девочка, но зануда до мозга гостей. Всегда училась на отлично, но только ради оценок. Мисс Стиглиц было далеко до понятия совершенства. Любая совместная работа с ней превращалась в катастрофу: она ругала меня за нарушение правил, а у меня чесались руки закрыть ей рот. Она меня заметила и приветливо помахала рукой, широко улыбаясь. Сделала вид, будто она не была причиной моего последнего визита к директору. Хотя, может я был к ней слишком суров. Вскоре ко мне подошёл опрятный врач с лёгкой щетиной на лице, голубыми глазами и аккуратно уложенными тёмными волосами. Белоснежный халат почти облигал его атлетичное тело, ремень из чёрной кожи крепко держал штаны, на ногах блестели коричневые туфли, намазанные лаком. Он расправил плечи и протянул мне руку. На этот раз на запястье были часы из дорогой телячей кожи.

– Тебя все уже заждались. Пойдём.

Мужчина провёл меня в палату к остальным практикантам.

– Так, Джимми, давай, как обычно: обследуй пациентов, проверь процедуры, запиши…

– …анализы и составь протокол. Обижаете, доктор. – я подмигнул.

– И кому я это объясняю! – Хлопнув в ладоши, доктор перевёл внимание "болванчиков" на себя. – Дорогие практиканты, добро пожаловать в больницу святого Олафа. Доктор Франклин Шепард к вашим услугам.

Шепард вежливо и очень тщательно обучал молодых ребят, объясняя сложные термины просым языком: как работают круги кровообращения, почему нельзя делать операцию на желудке без дополнительных анализов, и почему рентген – “лучший друг” врача. Они смотрели на него как на бога. Таким был и я в своё время. Возле меня сидело четыре пациента, на которых я потратил почти два часа. За четыре месяца я довёл работу до автомотизма. Я закончил на сорок минут раньше, чем планировал, и именно к этому времени вернулся Шепард.

– Вот и подошёл к концу ваш первый день в лучшей больнице города, и я даже не заберу своих слов. Джимми! Каковы результаты обследования?

– Пациент номер 1: мистер МакЧестер. Судя по сухости кожи, сонливости и постоянной жажде, у него инсулинорезистентный сахарный диабет 2‑го типа. Рекоммендация: понижения уровня глюкозы, желательно полностью отказаться от сахара. Также, если позволяет страховка, советую сделать монотерапию. Пациент номер 2: миссис Нэшвил. – я наклонился к ней. – Мне жаль, что вам в живот вонзился кухоный нож. Осторожнее с готовкой яблочного пирога. К сожалению, без должного оборудования, я не смогу вас обследовать, но наверняка у вас первая или вторая степень разрыва селезёнки. Доктор Шепард назначит вам рекоммендацию профессионального хирурга, но если нет – операция вам не помешает. И, наконец, полковник Томпсон. – он кивнул головой, за широкими седыми усами появилась улыбка. – У вас сухой кашель, насморк, вам тяжело говорить и дышать, но главное – ваши гланды покраснели и покрылись гноем. Если честно, доктор Шепард, я хотел предложить вам изолировать пациента на карантин: высокий риск развития гриппа. Но потом передумал: диагноз – простая ангина. Вам ведь больно глотать? – старичок кивнул. – Вот! Типичная ангина. Старайтесь пить антибиотики, воздержитесь от сладкого и больше пейте горячий чай.

Весь зал был обескуражен.

– Ребята, Джимми – лучший стажёр, который проходит нашу практику уже тринадцать месяцев. Если будете хорошо учиться – станете таким же образцовым и ценным сотрудником как он. На этом всё!

– Как? Уже пять?

– В порыве работы не успеваешь за временем? Понимаю. Сам был таким же.

Когда студенты направились в сторону выхода, мы с Шепардом вышли на небольшой балкон, где врачи и медсёстры регулярно курили, но мы просто выходили подышать свежим воздухом. Сидя в полной тишине, в моей голове повис вопрос, который терзал меня со времён окончания летнего семестра.

– Скажите, мистер Шепард, а сколько вам понадобилось времени, чтобы…

– Закончить практику? Где‑то четыре года работал медбратом, потом три в качестве лаборанта, два – обычным хирургом и только потом, я стал преподавать. Итого… Девять лет.

Я выругался про себя.

– И.. Вы не жалеете?

– Жалею о чём?

– Как? Вы пустилиамые важные годы в жизни на учёбу и работу… Мне было бы обидно. – я вздохнул.

– Джимми, я ведь мог уйти в любой момент, но, как видишь… – он провёл рукой по халату. – Значит, оно того стоило. – он рассмеялся.

– Да, но ждать результата так долго, это же…

– Не в результате дело. Главное – удовольствие от процесса.

От его слов я вспомнил, как в первый раз с ним познакомился. Я тогда сидел в коридоре и ждал полтора часа, но когда пришёл доктор Ф. Шепард, то моментально очаровал меня. То, как ловко он работал со скальпелем, как вежливо разговаривал с пациентами, насколько кропотливо относился к ученикам и медсёстрам, – всё вызывало восхищение. Ровно до тех пор, пока не началась стажировка. Причём я не из тех, кто отказывается от лишней работы, но тринадцать месяцев выноса уток, постановления диагнозов и прочих анализов никак не продвигал меня к официальной зарплате и “разрешения на работу”, а Шепард только мило улыбался и говорил продолжать в том же духе.

– Как тебе ребята? – Шепард закончил записывать свои достижения в блокнот и повернулся ко мне лицом.

– Способные, но наивные. Думают, что освоят профессию за полгода. – Съязвил я, разминая спину.

– Ничего, научатся терпению и трудолюбию.

Его слова задели сильнее обычного, я не выдержал

– По‑вашему, мне не хватает именно этих навыков? Ну, раз я до сих пор практикант, то мне явно чего‑то не хватает.

Шепард удивлённо посмотрел на меня, приотркыв рот.

– Джимми, за четыре месяца не было ни одной жалобы. Я редко такое говорю, но твоя работа – образцовая.

– Тогда я не понимаю… – внутри меня всё сжалось. – Мистер Шепард… Долго мне жить на деньги родителей? Я ж не волонтёром устраивался.

– Начинается…

– Вы же сами говорите: я – лучший стажёр. Так почему вы не можете датьмне работу?

– Вопросы решает директор больницы, не я.

– Да, но вы – самый ценный сотрудник. Любое ваше слово, и…

Шепард отвернулся от меня, будто не желая говорить горькой правды.

– Ты уверен, что готов к такой большой ответственности? – вежливо спросил он.

– Я ночами только и делаю, что повторяю теорию.

– Одной теории мало…

– Тогда дайте мне шанс проявить себя. Хоть 100 долларов, хоть 50, но дайте возможность не просиживать штаны здесь просто так.