Мир Кристофера. Часть 1. Случайные попутчики

Мне всегда было интересно: сколько же историй хранят в своей голове таксисты, и какими психологами они уже могли бы стать, подвозя так часто: пьяных женщин, мужчин, пассажиров, которые едут в больницу к умирающим родственникам или на вокзал, покидая навсегда родные города, счастливых влюбленных или тайных любовников. И видят еще массу других вариантов, о которых мы с вами даже не задумываемся. Или у них уже образуется плотный панцирь, который защищает их от всей этой ненужной для их психики информации? Или они потом приезжают домой, наливают себе стакан пива или чего‑нибудь там еще и думают про этих людей, хотя бы немного. Я бы, скорей всего, думала. Но именно поэтому, в моей голове находится ВСЕ ЧТО угодно, кроме четких решений, по поводу моей СОБСТВЕННОЙ жизни.

И сама я, кстати, с таксистами разговаривать крайне не люблю. Точнее, происходит так: когда меня уже затянет разговор, мне как бы уже и все равно, но он должен ОЧЕНЬ меня затянуть. А когда он идет еще на стадии «прелюдии», то я чувствую себя очень неловко и дискомфортно. В том плане, что человек хочет со мной поговорить, задает какие то вопросы или банально комментирует что‑то про погоду, политику, пандемию и я как бы обязана поддержать разговор. Иначе он подумает, что я просто не люблю разговаривать с таксистами, или вдруг считаю их за людей низкого сорта. Глупо, да? Вот меня всегда и бесила эта черта – когда я начинаю думать за других людей. Просто с возрастом я и с ней смирилась.

Но самое интересное, в тот момент, когда я на всякий случай мысленно приготовилась к самому разговорчивому таксисту на этой планете, и более того, придумала версию, зачем я отправилась с дорожной сумкой и дочкой в маленькой городок Московской области из крупного города (да еще и на такси)– все произошло, несколько иначе.

Как только мы с Алисой направились бодрым и уверенным шагом к изрядно уставшему Форду, мой потенциальный собеседник уже пошел к нам на встречу. И судя по его выражению лица, не был похож на «доброго старца», который будет нас развлекать всю дорогу и слушать мои, заранее выдуманные истории.

– Девушка, можно вопрос? Ты, по какой причине не сообщила оператору, что с маленьким ребенком едешь. Столько соляры на тебя потратил…! Голова тебе нужна для чего? Чтобы, шапку носить? – ВСЕ ЭТО, он это как будто выплюнул на меня, а потом как‑то стремительно сел и испарился в этом солнечном утре и пыли от колес своего кабриолета. Я подумала, что он вероятней всего помчался восстанавливать свою «соляру», а мне, по всей видимости, нужно было начать искать для своей головы какой‑то либо очень красивый, либо очень функциональный головной убор. Чтобы хоть как‑то оправдывать ее существование.

Все это произошло как то быстро, мерзковато и неожиданно, что я даже не успела оскорбиться по этому поводу и сразу стала воспринимать случившееся, как уже далекий, свершившийся факт .Единственное, что оставалось делать в этой ситуации‑ возвратиться обратно в здание заправки, заказать новый кофе и спокойно начать искать другое такси. Но с той минуты, все дальнейшие события пошли абсолютно неожиданным, а в последствии даже слишком странным образом. И потом я не раз вспоминала того злого таксиста, как будто он и был той отправной точкой отсчета.

Сам, вероятней всего, и не зная.

Мы зашли внутрь и сразу повернули к нашему уже облюбленному столику – справа, у окна, но там уже сидела семейная пара с малышом, играющим с невероятно красивыми воздушными шарами, нежно‑ нежно сиреневого цвета. Моим любимым, с детства. И этого щекастого малыша с шариками, и саму атмосферу, которая их окружала, я расценила, тогда как знак, что все идет к лучшему. И значит, это был – не «наш» таксист и не «наше» время выехать (как сейчас модно рассуждать). В тот момент я и не думала, да и просто‑напросто не знала, что я вспомню эти шары и этого малыша, и каждую деталь этого момента, но уже совсем в другом контексте.

Еще немного запахло – как – будто бы жженой резиной. И я машинально обернулась, посмотрев, не случилось ли чего на улице. Но там все было более чем нормально. Ярко светило солнце и воздух будто был весь пропитан безмятежностью и спокойствием. И еще, какой то необъяснимой уверенностью в отличном продолжении дня.

Уже другая кассирша, видимо сменщица предыдущей – очень обаятельная блондинка, с пухлыми, красиво очерченными губами и обволакивающим голосом. Она улыбнулась нам, подала кофе с булочкой для Алисы и начала что‑то очень мило и нейтрально «кудахтать» о погоде на улице. Честно говоря, не очень люблю такие разговоры. Для меня они слишком пропитаны фальшивостью. Как будто бы для нас с ней – погода такая «неимоверно важная тема» или хотя бы просто интересная тема. А на самом деле, мы просто почему то чувствуем себя неловко , контактируя с незнакомыми людьми и постоянно, сами того не понимая, изводим , себя АБСОЛЮТНО ненужной никому, кроме нас же самих, потребностью, заполнить эту паузу. Но именно эта кассирша, преподнесла всю эту фальшь так обаятельно и непринужденно, что ей это было даже простительно. Так вот, именно в этот момент, я почувствовала небольшой толчок слева. Мужчина, лет 60‑ 65‑ти, очень высокий, статный, спортивного телосложения, оказывается все это время, стоял за мной в очереди и очень сильно жестикулировал руками. Несмотря на морщины и седину, которые выдавали его возраст; невозможно было не обратить внимание на его яркие, породистые черты лица: миндалевидные голубые глаза, нос, скулы, подбородок‑ все очень выразительной, правильной формы. А лицо его показалось, каким то родным.

– Ну можно же было хотя бы предупредить, хотя бы , за полчаса ?! Я специально выехал к 7 утра на эту трассу, чтобы его подобрать… Ладно… всего доброго…на связи.,– не особо довольно, но в целом, спокойно закончил он свой разговор.

– Извините, вы случайно не таксист?– осторожно спросила я, немного боясь обидеть его этим словом. А то вдруг, он просто разговаривал с коллегой по работе.

– Нет, я не таксист,– с приятной теплотой в голосе ответил, незнакомец, широко улыбаясь (Как делают обычно американцы и непонятно при этом становится – всем они так улыбаются, потому что так надо, или именно тебе, из‑за того, что ты им действительно понравился.)

– Я зарегистрирован в программе «Случайные попутчики», но у меня возникли проблемы в приложении, и информацию о моих потенциальных пассажирах , передает моя дочка из Санкт‑ Петербурга. А вам куда, милые барышни? – продолжая освещать нас своей обаятельной улыбкой, он достал он из кармана леденец Алисе.

Я автоматически улыбнулась и, по‑моему, даже покраснела, так как его обаяние, несмотря на солидный возраст, видимо никуда не пропадало все это время, и дарило какое то особенное тепло и чувство спокойствия. Наверное, как в детстве. Я почему‑то сразу вспомнила, когда мне было лет 5‑6, и дедушка меня брал с собой на встречи со своими коллегами, и я также смущалась, когда со мной разговаривали (для меня: маленькой девочки – такие взрослые мужчины), но в тоже время мне было также как и сейчас – тепло и спокойно.

– Нам в Дубну, но вам, наверное, не по пути так ехать.… Все же, в основном по этой трассе напрямую в Москву едут и через Клин. А в Дубну то нужно завернуть, – немного сбивчиво продолжала я говорить и улыбаться.

–А это программа‑ это что‑то вроде «Бла‑Бла Кара? Я поняла, кого он мне напомнил. И поэтому улыбка не сходила с моего лица еще, какое то время. Как раз, моего дедушку. Я сильно его любила, и он навсегда остался для меня эталоном – обаятельного, доброго, красивого мужчины. Дедушка умер, когда ему было 69, а мне 10 . Но он продолжал вечно жить, где‑то в маленькой комнатке моей души. Иногда он выходил из нее, и мы опять вместе гуляли по улицам нашего маленького города, правда, уже в моих воспоминаниях. А он рассказывал по пути мне всякие интересные истории.