Миссис Крэддок. Покоритель Африки

Взгляд Берты был прикован к Крэддоку, она страшно переживала. Какие гадкие мысли у нее в голове, со стыдом думала она, как унизительно для Эдварда, что они вообще пришли ей в голову! Разве не прекрасен ее супруг и внешне, и внутренне? Почему она трепещет перед мнением дюжины глупцов? Берта ничего не могла с собой поделать. Как ни презирала миссис Крэддок своих соседей, она находилась в позорной зависимости от их суждения. А как чувствует себя Эдвард? Тоже волнуется? Мысль о страданиях мужа причиняла ей невыносимую боль. Когда миссис Брандертон встала из‑за стола, Берта пережила огромное облегчение. Она бросила взгляд на Артура, который уже распахнул дверь, и в эту минуту отдала бы что угодно, лишь бы украдкой попросить его присмотреть за Эдвардом, но не осмелилась. Ее терзала мысль, что все эти ужасные старики будут его игнорировать и тем самым открыто унизят.

В гостиной мисс Гловер случайно оказалась рядом с Бертой в некотором отдалении от остальных дам. Сестра викария поняла, что само небо посылает ей шанс покаяться перед миссис Крэддок в том, что прежде она недооценивала Эдварда. Мисс Гловер давно переменила мнение о мистере Крэддоке и теперь чувствовала потребность извиниться, однако смертельно волновалась. Необходимость затронуть столь деликатную тему повергала ее в неописуемый ужас. С другой стороны, собственные мучения придавали мисс Гловер уверенности: чем неприятнее разговор, тем очевиднее ее долг объясниться. Однако слова застряли у нее в горле, и она начала говорить о погоде. Мысленно отругав себя за малодушие, мисс Гловер приготовилась к испытанию и густо покраснела.

– Берта, я хочу попросить у вас прощения! – неожиданно выпалила она.

– За что? – изумленно вытаращила глаза Берта.

– Я была несправедлива к вашему супругу. Считала, что он для вас неподходящая пара, и говорила о нем такое, что и вообразить стыдно. Я весьма сожалею. Мистер Крэддок – один из лучших людей, кого я знаю. Не сомневаюсь, что вы с ним будете очень счастливы.

Берта рассмеялась, но сквозь смех на ее глазах выступили слезы. Ей захотелось броситься на шею угрюмой сестре викария – в такую минуту слова мисс Гловер ее сильно поддержали.

– Конечно, я вас прощаю! Вы ведь ничего такого не думали.

– Думала, думала! – настаивала мисс Гловер, не желавшая преуменьшать тяжесть своего преступления.

– Считайте, что я уже обо всем забыла. Скоро вы просто влюбитесь в Эдварда!

– Моя милая Берта, вы, должно быть, шутите? – испугалась мисс Гловер, которая всегда воспринимала все буквально. – Как же это я могу влюбиться в вашего мужа?

Их перебила миссис Брандертон.

– Берта, дорогая, мне нужно с вами поговорить, – скрипуче произнесла она.

Берта с улыбкой села подле хозяйки, и та вполголоса продолжила:

– Я просто обязана вам это сказать. По общему признанию, вы и мистер Крэддок – самая красивая пара в округе. Мы все в восторге от вашего супруга.

– Он смеялся всем вашим шуткам, – заметила Берта.

– О да, – согласилась миссис Брандертон. Она, будто канарейка, задрала подбородок и повела головой по сторонам. – У него такой жизнерадостный характер! Знаете, дорогая, а ведь он всегда мне нравился. Я как раз говорила миссис Мэйстон Райл, что знаю Эдварда с самого рождения. Вас наверняка порадует тот факт, что мистер Крэддок пришелся всем по душе.

– Спасибо, весьма польщена. Надеюсь, у Эдварда сложится столь же благоприятное впечатление о здешнем обществе.

Вскоре прибыл экипаж Крэддоков. Берта предложила подвезти до дома викария и его сестру.

– Надо же, будто кочергу проглотила, – сказал мистер Молсон, едва за Бертой и ее спутниками закрылась дверь.

Девицы Хэнкок покатились со смеху от этой остроты, и даже декан позволил себе благожелательно улыбнуться.

– Откуда у нее бриллианты? – полюбопытствовала старшая мисс Хэнкок. – Я думала, они бедны как церковные мыши.

– Бриллианты да картины – вот и все, что осталось у рода Лей. Ее семья всегда отказывалась продать хоть одно украшение, хотя, конечно, это полный абсурд – в их плачевном положении иметь такие драгоценности!

– Крэддок – на редкость неплохой малый, – отметила миссис Мэйстон Райл своим густым, внушительным голосом. – И все же я согласна с мистером Молсоном: похоже, Берта действительно задирает нос.

– Все Леи испокон веку важничали, точно индюки, – прибавила миссис Брандертон.

– Во всяком случае, сейчас миссис Крэддок особенно гордиться нечем, – заявила старшая мисс Хэнкок. Благородных предков у нее не было, и всех родовитых людей она считала снобами.

– Возможно, она просто чуточку волновалась, – сказала леди Уаггетт, не самая знатная, но добросердечная дама. – По себе знаю, в молодости я тряслась на всех приемах как осиновый лист.

– Чушь! – отрезала миссис Мэйстон Райл. – Она ни капли не волновалась. На мой взгляд, молодой женщине не подобает держаться столь самоуверенно.

– Только представьте, что она мне заявила, – всплеснула руками миссис Брандертон. – Я хотела приободрить бедняжку и сказала ей, что мы все сочли мистера Крэддока милым и приятным человеком, а она мне: «Надеюсь, его мнение о вас будет таким же благоприятным».

Миссис Мэйстон Райл на мгновение остолбенела.

– Какая прелесть! – воскликнула она, поднимаясь с кресла. – Ха‑ха! Она надеется, что мнение мистера Крэддока о миссис Мэйстон Райл будет благоприятным!

– Ха‑ха! – хором повторили обе мисс Хэнкок.

Когда объявили, что карета для миссис Мэйстон Райл подана, эта важная особа пожелала собранию доброй ночи и удалилась, громко шурша лиловым шелком. Теперь можно было смело считать, что ужин окончен, и остальные гости послушно разъехались по домам.

 

После того как Гловеры высадились из кареты, Берта прижалась к мужу.

– Хорошо, что все закончилось, – прошептала она. – Я счастлива только наедине с тобой.

– Отличный вечер, согласна? – отозвался он. – И люди потрясающие.

– Я рада, что тебе понравилось, милый. Я боялась, ты заскучаешь.

– Я? Заскучаю? Боже милостивый! Полезно время от времени слушать подобные разговоры. Очень взбадривает.

Берта слегка поежилась.

– Этот Бэкот здорово осведомлен, не находишь? Не удивлюсь, если он окажется прав в своих предположениях и к концу шестилетнего периода правительство уйдет в отставку.

– Да уж, его послушать, выходит, что сам премьер‑министр делится с ним секретами, – съязвила Берта.

– Да и генерал – забавный старик! – прибавил Эдвард. – Такую уморительную историю рассказал о герцоге Веллингтоне!

Последнее замечание Крэддока произвело на Берту странный эффект: не в силах сдерживаться, она разразилась истерическим смехом. Решив, что жену насмешил анекдот, он тоже вовсю расхохотался.

– А помнишь байку про епископские гамаши? – гоготал Крэддок.