Миссия в июнь 1939 года

Артем, не веря своим глазам, поднялся и хотел встать по стойке смирно, но министр рукой посадил его за плечо на диван, а сам расположился рядом с ним. Около минуты шестидесятилетний генерал с несколько поседевшими волосами внимательно всматривался в глаза офицера сквозь стекла своих очков, после чего, кашлянув в сжатый кулак левой руки, со вздохом произнес:

– Ну, давай, «Руслан», выкладывай свой аргумент, а я постараюсь тебя понять и войти в твое положение. Молодой человек сначала с недоверием смотрел на министра, думая про себя: «Уж не шутит ли он?» Убедившись же в серьезности взгляда генерала, майор спокойно спросил:

– Можно, пока мы здесь, обращаться к Вам по имени‑отчеству, так мне будет легче Вам все объяснить?

– Валяй, – соглашаясь, кивнул генерал.

Глядя прямо в глаза министру, майор начал свой рассказ:

– Возвращаясь из командировки, откуда меня срочно вызвали в Москву, я заехал в урочище Дроздово, где у меня лежит очень уважаемый мной дед, долгое время работавший в органах, Соколов Максим Захарович, я всегда приезжаю к нему перед трудными и рискованными заданиями. Было чуть больше семи вечера. Мне показалось, что дед на фотографии кивнул взглядом поверх моего левого плеча, я обернулся. И, представляете, я увидел, как через луг парит молодая женщина в белом платье! Через несколько минут она прошла мимо моего электромобиля и, спустившись с невысокой насыпи, подошла к могиле деда и присела со мной на лавку. Она была очень красивая, но сильно бледна, и от нее отдавало холодом. Я предложил ей сесть в электромобиль, но она отказалась и предложила прогуляться по теплому лугу, мы пошли. Всем своим существом чувствовал, что столкнулся с чем‑то необычным, не укладывающимся в наше представление о мире, поэтому потребовал от нее все откровенно рассказать. Она согласилась, но взяла с меня слово, что не брошу ее в этот решительный для нее момент времени. Это оказалась молодая фельдшер здешнего участка Нета Соболева, зверски убитая в июне 1939 года, когда возвращалась от лесника, где спасала его сынишку, отравившегося какими‑то рано поспевшими ягодами. Она даже показала мне в лесу то место, где ее подло зарыл насильник‑убийца Селиванов – заведующий сельским клубом. Я собственными глазами видел этот небольшой холмик под березой. Не стану скрывать от Вас, Глеб Агафонович, пока общался с этой прекрасной женщиной, всей душой полюбил ее за правдивость, нежность и чистоту. Я не могу бросить ее и отправиться в другое время. Вы должны поверить и понять меня.

Министр встал и тихонько прошелся по комнате:

– А ты уверен, Тема, что имел дело с разумной сущностью и это было не просто наваждение, или там атмосфера кладбища и все прочее, может, ты имел встречу с обыкновенной колдуньей?

Молодой офицер отрицательно покачал головой:

– Когда я попросил разрешения поцеловать ее, она отказалась, побоявшись вызвать во мне отвращение к ней, колдунья бы так себя не повела. Когда же я все‑таки обнял ее и поцеловал в холодные губы, почувствовал ее близость со мной – это трудно передать словами, но я чувствовал ее, несмотря на то, что сердце ее совершенно не билось и она не дышала. Меня окончательно убедили ее глаза, они выражали чувства, хотя были абсолютно черные и без зрачков. Это было не наваждение. Господь вернул ее душу на землю и дал ей шанс к жизни, но ограничил во времени, и оно истекает 8‑го июня 1939 года в 6:00 утра. Вот почему мне так необходимо отправиться именно в это время, а ни в какое другое.

Генерал и майор молча сидели, обдумывая только что состоявшийся разговор, комната была хорошо изолирована, и стояла мертвая тишина. Наконец министр заговорил:

– Я тебе верю, Тем, и очень понимаю тебя, так как сам сталкивался в жизни с подобным, но ты же знаешь, в каком ведомстве мы работаем, необходимо все перепроверить и действовать наверняка, нужны еще веские факты, кроме чувств, – генерал вынул спутниковый видеофон и протянул майору. – Звони отцу, он сейчас должен быть на Алтае.

Артем взял аппарат и набрал номер видеофона отца, через несколько секунд его лицо показалось на дисплее:

Пап, извини, что докучаю тебе, но с тобой хочет поговорить сам Глеб Агафонович, передаю ему трубку.

– Здравия желаю, товарищ генерал‑полковник, – послышалось в динамике видеофона, – слушаю Вас.

– Эх ты, бесподобный служака, все «Здравия желаю», ну да ладно, как сам, как Элиза, не болеете? Как отдыхается?

Услышав ответ, что все в порядке, генерал продолжил:

– Кондратий Максимович, вспомни, пожалуйста, не попадалось ли тебе дело, когда возглавлял Шуйское уездное управление, о пропаже без вести фельдшера в селе Дроздово? Если да, то расскажи поподробнее, – несколько минут видеофон молчал, и Артем каждой своей клеточкой ощущал, как вся его будущая жизнь встала на ту тонкую грань, повернуться с которой могла в любую сторону.

Наконец, послышался спокойный голос отца:

– Кажется, году в 2012‑м инспектировали архивные нераскрытые уголовные дела местного управления милиции и, как сейчас перед глазами вижу это дело, номер, правда, не помню, о без вести пропавшем фельдшере, кажется, Соболевой, дай Бог памяти, Нете Валерьевне. Помню, когда знакомился, все поражался, как грамотно были спрятаны концы в воду, ни одной зацепки, ни одного толкового свидетеля. Молодая женщина как в воду канула, так и не нашли. Хорошо помню, я направил дело на дополнительное расследование, оно и сейчас еще не закрыто. Вот, в общем‑то, и все, что могу доложить по этому факту, уж не взыщите.

– Спасибо Вам, Кондратий Максимович, хорошего Вам и Вашей супруге отдыха! Вы нам с Артемом очень помогли, – министр выключил видеофон и, приподнявшись, вновь неторопливо прошелся по комнате, скрестив руки на груди. Размышляя, он иногда гладил левой рукой подбородок, наконец присел на диван рядом с майором. – Сейчас поговорим не об этом. Ты тоже пойми меня, ведь этот эксперимент не обыкновенный экспромт, для его осуществления будет запущен мощнейший термоядерный антигравитатор, чтобы на узком участке раскрутить ход времени вспять. Страна понесет колоссальные затраты, и ей нужен конкретный теоретический материал в виде решений съездов того времени, диалогов с живыми людьми, их мысли, высказывания, все это нужно для грамотного моделированного будущего развития страны. На это перемещение очень много поставлено. Что скажешь?

Майор понимающе посмотрел в глаза генералу, он в полной мере осознавал масштабы интеллектуальных, финансовых и организационных затрат, которые уже сделаны и которые еще предстоит осуществить стране. Мозг усиленно подбирал аргументы в пользу другой даты, в которую необходимо отправить посланца нашего времени, и эти аргументы нашлись, взгляд майора заметно повеселел.

– Глеб Агафонович, а ведь миссия в 1939 год может быть не менее продуктивной, и я готов Вас сейчас в этом убедить.

Было такое ощущение, что и у генерала гора свалилась с плеч, он приветливо улыбнулся и интеллигентно поправил очки левой рукой:

– Убеждать тебе придется не меня, а самого Председателя Верховного Совета – это его уровень, – после этих слов он вновь запустил видеофон и набрал номер прямой связи.

– Слушаю тебя, Глеб Агафонович, весь во внимании, – было видно, что глава государства находится у себя в кабинете.

– Товарищ Председатель Верховного Совета, прошу срочной аудиенции, вопрос касается операции «Портал».

– У меня через полчаса назначена встреча с Председателем Совета министров. Хорошо, я попрошу его перенести встречу на час, тебе этого будет достаточно?

– Вполне, товарищ Председатель, сейчас выезжаю.