Мужской взгляд на любовь

Иваныч посмотрел на парня:

– А ведь ты врёшь, дружочек, давай, рассказывай до конца.

– Особо нечего рассказывать, – тем не менее продолжил Лёха. – Юлия освободилась от своего пограничника за два дня, как и обещала, мне на расставание со своей мегерой понадобилось чуть больше времени, но я справился. Через месяц Юлия пришла в кафе, а я не пришёл потому, что уже сидел в следственном изоляторе по обвинению в контрабанде. Затем мне дали два с половиной года колонии, которые я отсидел от звонка до звонка. Естественно, никто меня не дождался, да я и не надеялся.

– А теперь что? – спросил Иваныч.

– А теперь я лежу в больнице и чувствую себя большим сизым гонобобелем, – Алексей лёг на бок и, повернувшись спиной к старику, затих.

– Да‑а! – только и смог, что произнести пенсионер.

После рассказа молодого ещё, а уже столько испытавшего человека Иваныч задумался о своей жизни.

– Ладно, малец проснётся, и я расскажу ему пару историй повеселее. Потом, когда мы оба проснёмся, – подумал он.

 

История третья

 

После Лёшиного рассказа прошло не меньше недели. Той ночью Иванычу стало плохо, и его увезли в отделение реанимации, и пока он там получал должное лечение, Лёха лежал на своей койке и выдумывал сюжеты для татуировок, оказывается, сидючи в тюрьме, он научился делать татухи, или «колы», если говорить на лагерном жаргоне. После освобождения он начал новую жизнь, но Юлия всё равно его не дождалась, она вышла замуж и родила дочку. Алексей, честно говоря, и не надеялся, он сначала жил один и работал в тату‑салоне, а потом ненадолго сошёлся с неплохой девушкой, но тоже, как говорится, не сложилось. Там в Бресте было сложно зарабатывать, и он поехал в Москву, где, собственно говоря, и застрял на долгие годы.

Неделя без Иваныча тянулась долго. Правда, Алексей не скучал, он успел сделать целый цикл аватарок для Интернета, а когда старика привезли, Лёха решил не мучить его больше воспоминаниями. Однако, полежав пару дней в тишине, Иваныч сам начал свой рассказ:

– Много лет назад, примерно тридцать пять, был у меня друг по имени Марк, надо сказать, что мы с ним вместе охраняли азиатские рубежи нашей Родины…

– Так вы тоже были пограничником? – прервал рассказ Вячеслава Алексей.

– А почему тоже? – не понял Вячеслав Иванович. – А кто ещё?

– А, ну да! – рассмеялся Лёша.

 

* * *

 

– …Так вот, – продолжил старик. – Звали моего друга Марк, служили мы с ним в столице одной среднеазиатской республики, входящей тогда в состав Советского Союза. К тому моменту срок нашей офицерской службы приближался к трём годам, и всё это время Марк страдал от неразделённой любви к своей однокласснице, которая осталась в Воронеже и предпочла Марку другого молодого человека. Марк всё это время страдал, что не мешало ему периодически знакомиться с другими девушками, красиво за ними ухаживать и по‑умному разговаривать. Девушки, естественно поддавшись сильному и светлому чувству, таяли и вскоре оказывались у Марка в кровати. Иногда у них были подружки, которые оказывались в постели у меня, потом я говорил, что уже давно женат, а Марк вспоминал, что страдает от неразделённой любви к своей однокласснице. Здесь мы с ним проявляли завидную твёрдость характеров и выпроваживали своих новых и легкодоступных пассий восвояси. Так продолжалось довольно долго, в результате чего мой брак треснул по всем швам, моей первой жене не очень нравились мои поздние возвращения домой. Понимаешь, женщины ни в грош не ставят мужскую дружбу. Короче, я опять стал холостым молодым человеком.

И мы с Марком продолжали куролесить. Мне запомнилась одна его подружка, очень красивая девушка из очень хорошей интеллигентной семьи. С ней Марк встречался полгода, а потом она вдруг вздумала забеременеть. Простите меня, читательницы, но это удар ниже пояса, ведь всегда есть опасность нарваться на такого человека как Марк. Когда его возлюбленная поделилась своей радостью, что скоро станет матерью, он опять вспомнил, что всё это время страдает от неразделённой любви и совсем не готов становиться отцом. Марк, конечно, негодяй, и я его осуждаю, но из этой истории слов не выкинешь, и я просто рассказываю, как было дело.

Расстались они без скандала, родители девушки убедили её, что он просто недостойный человек и вскоре нашли ей спутника жизни из нормальной семьи. В результате ещё один счастливый отец встретил из роддома жену с «семимесячным» младенцем, весом в три с половиной килограмма.

Правда, в этот раз судьба решила наказать Марка, и к нему без всякого предупреждения прямо из Воронежа приехала Маша. Да, друг мой, Алексей, именно та самая Маша, его неразделённая школьная любовь. Вероятно, девушка, навела о нём справки и, совсем недавно расставшись со своим мужем, решила осчастливить своего школьного ухажёра. Да и правильно, чего добру пропадать.

Марк обалдел от свалившегося на него счастья, и пока он думал, как из всего этого выпутаться, пришёл контейнер с вещами. Маша взялась за мужчину со всем пониманием глубины вопроса и не оставила моему товарищу никаких шансов на отступление, они были из одного города, где все знали о его сильной любви, прогнать Машу, значило настроить против себя всю родню и кучу знакомых. Марк на это не решился и пригласил своих ближайших друзей для знакомства со своей типа новой, но давней любовью.

Незадолго до назначенной встречи с Машей Марк позвал меня попить пивка, на что я откликнулся с превеликим удовольствием. И вот мы сидим в ресторане и делимся новостями, обсуждаем насущные проблемы. Где‑то ближе к концу диалога, когда внутренние градусы обоих слегка раздвинули границы тем, на которые обычно трезвые мужчины не говорят, мой друг тяжело вздохнул и произнёс:

– Ты даже не представляешь, старина, как мне не хочется сейчас идти домой!

– Не понял? – от неожиданности я даже оторвался от свиной рульки и удивленно посмотрел на товарища.

– Да, Маша моя, ну, совсем не кстати приехала, – пояснил Марк.

Поняв, что ничего страшного не произошло, я сделал большой глоток светлого пива и вгрызся в свиную плоть.

– Слава, прекрати ты есть! – возмутился Марк. – Я с тобой сокровенным делюсь.

Я, не прекращая жевать, тем не менее ответил:

– Во‑первых, я тебя и так слышу, во‑вторых, рулька может остынуть, а это уже не так вкусно, и, в‑третьих, я не просил тебя делиться со мной сокровенным.

Марк горестно вздохнул и, решив, что горбатого даже могила не исправит, продолжил:

– Я Машу не звал, она сама свалилась на мою голову, теперь я не знаю, как жить, все планы полетели в тартарары.

– А как ты хотел, дружище? – от удивления я даже отодвинул тарелку в сторону. – Бабы, в смысле женщины, они такие, сначала говорят: «Всё, что пожелаешь, милый», а потом: «Ты должен, дорогой!» Кстати, именно поэтому я и развёлся.