На грани мести

Во время привала Вероника говорила, что недалеко от краев тропы, по которой мы шли, есть расщелины с кипятком, если туда упасть, то сваришься мгновенно, есть фумаролы, из которых вырывался раскаленный пар, от которого можно не только получить ожоги, но и отравиться, вдохнув его, так как здесь содержится больше половины таблицы Менделеева, металлов, газов, способных убить человека почти сразу. Но об этом я думала только первые десять минут после отдыха, а сейчас забыла об этом начисто, единственным словом в моем мозгу стало «усталость». Не было сил взглянуть наверх, чтобы посмотреть далеко ли еще идти, не было сил повернуться назад, чтобы посмотреть, идет ли Андрей.

Вдруг я поняла, что мы идем не вверх, а по прямой. Тогда я подняла взгляд и как раз вовремя, так как почти врезалась в спину Макса, который стоял и пытался восстановить дыхание. Мы дошли до того плато, на которое показывала Вероника, поверхность здесь была практически ровная, а многочисленные остатки костров, частично засыпанные снегом, говорили о том, что мы далеко не единственные, кто решил здесь остановиться.

Теперь я обернулась назад и увидела, что Андрей поднялся вслед за мной.

– Ну вот и пришли, вы как? – спросила Вероника, глядя в основном на меня, наверно, мое лицо выглядело самым измученным, а сама она была вполне бодра, такое ощущение, что ежедневно занималась лазаньем по горам.

В ответ на её вопрос Макс поднял большой палец, он все еще не мог отдышаться, а мы с Андреем просто сели прямо на гору.

– Ничего, усталость сейчас быстро пройдет, – сказала Вероника и добавила, – не сидите так долго на камнях, костюмы влагоотталкивающие, но замерзните запросто!

Я была пока не в состоянии ответить или подняться, просто наблюдала за тем, как Вероника скинула с себя рюкзак, порылась в нем и принялась разводить костер на месте одного из кострищ, оставленным до нас. Я с восхищением смотрела, как она достала угли из огромного рюкзака Максима, быстро залила розжигом и подожгла из баллончика. Она как будто не шла с нами, не было видно ни следа усталости.

Не знаю, сколько прошло времени, Вероника развела огонь, Максим тоже пришел в себя и помогал ей, доставая и раскладывая из рюкзаков палатки, складные стулья и все для приготовления еды. Мне и в голову не приходило, что в эти походные рюкзаки может столько всего поместиться.

Повернув голову, я увидела, что и Андрей уже начал, как и Максим, ставить палатку для нас с Вероникой. Тогда я заставила себя встать и тоже начать двигаться.

– Ну ты как? – спросила Вероника с самой дружелюбной улыбкой на лице.

– Кажется, лучше, чем полчаса назад, – ответила я, понимая, что единственное, чего я сейчас хочу, это лечь в теплую кровать и спать.

– Сейчас почти пять…

– Ого! Как время пролетело, как же долго мы шли! – удивилась я.

– Да… Так вот… Пока приготовим еду, поедим и разместимся, будет не раньше восьми, так что нужно будет лечь сразу, чтобы завтра встать не позже шести.

Я слушала её, одновременно снимая рукавицы и беря в руки пакетики супа, чтобы развести в высоких пластиковых стаканах. Подойдя к костру и почувствовав тепло огня, я сразу ощутила, как сильно замерзло лицо. Темные очки я давно сняла, солнце садится здесь довольно рано. Краем глаза я наблюдала за парнями:

– Первый раз вижу, чтобы они так долго молчали…

– Так всегда бывает, – засмеялась Вероника, – они очень устали, но никогда этого не покажут, а молча легче переносить усталость. Народ, – крикнула она, обращаясь уже ко всем, – скоро совсем стемнеет, не отходите от костра далеко, не хватало, чтобы кто‑нибудь свалился с горы! Тут можно шею сломать и насмерть убиться!

Спустя полчаса действительно стало настолько темно, что трудно было различить, где кончался камень и начинается обрыв. Только глядя вдаль в сторону города были видны крошечные огни, и без того маленький городок сейчас казался таким, словно поместился бы на ладони. Для луны было еще рано, да и вряд ли удалось бы её разглядеть, учитывая нависающий над головой туман.

Палатки были расставлены, мы сели на складных табуретках около костра и стали ждать, пока согреется вода.

– Я снова чувствую себя тринадцатилеткой, отправленным родителями в поход в летнем лагере, – говорил Максим, который уже пришел в себя после подъема и был бодр как всегда, – мы также собирались вокруг костра и ждали, пока девчонки приготовят нам еду. Только это было лето, и мы наблюдали, как они это делали в коротеньких шортиках.

– Ну уж прости, что мы сегодня готовим ужин одетыми и все не так, как в твоих воспоминаниях, – ответила я, борясь с желанием толкнуть его, чтобы свалился со своего стула, но вместо этого добавила, – вечером как будто стало холоднее.

– Нет, – сказала Вероника, грея руки над огнем, – просто днем ты шла, была постоянно в движении, вот и не замечала холода.

– Кстати, мне тоже кажется, что сейчас куда холоднее, чем минус три, – сказал Андрей и направился к своему рюкзаку, порывшись в нем, он вернулся, держа в руках фляжку, – как насчет немного согреться?

Максим сразу тут же радостно закивал и принялся уговаривать выпить и Веронику, которая сначала стала отнекиваться, а потом согласилась.

– Что это? – спросила я.

– Коньяк.

– Ну уж нет, я пас, – от воспоминаний корпоратива тут же начала тошнота подкатывать к горлу.

– Да брось ты, Элина, никто же не будет напиваться! Это так, чтобы согреться, да расслабиться, чего тебе, кстати, не помешает, – хохотнул Макс.

– Вот уж точно не тебе судить о том, что мне помешает, а что нет, – резко ответила я, – не буду и точка.

– Да ладно, ладно, никто же не заставляет, не хочешь – не надо, – сказал Андрей, наливая коньяк в металлические складные рюмки и протягивая их остальным.

К тому времени, когда была готова еда, мои руки совсем заледенели, и я грела их о пластиковую тарелку с горячим супом. Щеки Вероники стали еще краснее не только от мороза, но и от выпитой рюмки коньяка, а разговоры стали более открытыми. Максим придвинулся к ней почти вплотную, а она больше не отталкивала его.

– Да ты совсем заледенела, – сказал он, взяв её за руку, поцеловал и принялся греть своим дыханием. Я отвернулась, чтобы не пялится, и увидела, что Андрей смотрит на меня в упор. Я думала, он отведет взгляд, встретившись с моим, но нет, он продолжал смотреть, пока я не спросила:

– Что?

– Ничего. Просто ты очень красивая, вот и любуюсь.

– Не надо, я пойду спать, – я встала, но он схватит меня за руку.

– Подожди, еще же совсем рано! Извини, я буду держать себя в руках.

Вероника увидела это и тоже принялась уговаривать:

– Ты же даже почти не поела, посидим еще полчасика!

И только Макс, которому уже не терпелось остаться с девушкой наедине, промолчал.

Я села обратно, закутав лицо плотнее шарфом:

– Вероника, расскажи нам про эту гору, на которую ты всех заставила лезть.

– Она не заставляла, – стал защищать её Максим, и, как мне показалось, с нескрываемым раздражением.