Наследники с Пайнэппл-стрит
Саше понадобилось много времени, чтобы обнаружить, что Корд богат, – до неприличия много, с учетом его имени. Его квартира выглядела симпатично, но обычно. Ездил он на совершенной развалюхе. Одежда была ничем не примечательна, вдобавок он совершенно помешался на бережном отношении к своим вещам. Бумажником он пользовался, пока не трескалась кожа, ремни носил те же, которые бабушка покупала ему еще в старших классах, а со своим айфоном носился, как с какими‑нибудь кодами запуска ядерного оружия, которые надо хранить в чемоданчике и приковывать наручниками к запястью или как минимум оберегать защитной пленкой на экран и чехлом толщиной с увесистый ломоть хлеба. Должно быть, Саша насмотрелась «Волка с Уолл‑стрит», потому что привыкла считать, что богатые нью‑йоркские парни зализывают волосы назад и постоянно бутылками покупают выпивку в клубах. А оказалось, что свитера они занашивают до протертых локтей и с матерями поддерживают нездоровые, чрезмерно близкие отношения.
Корд доходил до грани одержимости своей семьей. С отцом он каждый день работал бок о бок, обе его сестры жили по соседству, и он постоянно ужинал в их компании, по телефону они болтали больше, чем Саше случалось говорить с кем‑либо. Ради родителей Корд делал то, что, с ее точки зрения, было невообразимо: ходил стричься вместе с отцом; всякий раз, приобретая новые рубашки, покупал и отцу точно такие же; выбирал на Астор‑Плейс французское вино, которое нравилось его матери, и массировал ей ступни так, что Саша была вынуждена покидать комнату. Ну кто вообще массирует ступни матерям? Всякий раз при виде этого она вспоминала сцену из «Криминального чтива», в которой Джон Траволта приводит сравнение с оральным сексом, и так нервничала, что у нее дергался глаз.
Своих родителей Саша любила, но жизни членов ее семьи были не настолько тесно переплетены. При случае они интересовались ее работой дизайнера графики, разговаривали каждое воскресенье и обменивались эсэмэсками на неделе, и порой, заезжая к родителям в гости, Саша удивлялась, обнаружив, что они поменяли машину и ей ни словом не обмолвились или, как однажды, даже снесли стену между кухней и гостиной.
Сашины золовки были с ней милы. Посылали эсэмэски с поздравлениями в день рождения, не забывали спрашивать о ее семье, одалживали ракетку или теннисный костюм, чтобы на отдыхе она могла сыграть со всеми. Но Саша все равно чувствовала: на каком‑то уровне они бы предпочли, чтобы ее не существовало. Когда она рассказывала что‑нибудь старшей сестре Корда, Дарли, и в самый разгар рассказа в комнату входил Корд, Дарли просто переставала слушать и начинала о чем‑нибудь расспрашивать брата. Младшая сестра Джорджиана только делала вид, будто говорит с кем‑то, но, как заметила Саша, ни на минуту не спускала глаз со своих брата и сестры. Эта семья была единым целым, замкнутой системой, проникнуть в которую Саше не стоило и мечтать.
Стоктоны занимались недвижимостью. Поначалу, узнав об этом, Саша еще сильнее удивилась загроможденности их дома. Разве им не полагается жить среди каких‑нибудь минималистичных интерьеров мечты, как в «Архитектурном дайджесте»? Но, как выяснилось, продажа отдельных квартир их интересовала гораздо меньше крупномасштабных инвестиций. Деду Корда, Эдварду Кордингтону Стоктону, досталось от его семьи небольшое состояние. В 70‑х годах ХХ века, когда город балансировал на грани банкротства, на эти деньги Стоктон скупал недвижимость в Верхнем Ист‑Сайде. Квадратный фут обходился ему в сорок пять долларов. Эта же недвижимость теперь стоила тысячу двести долларов за квадратный фут, и Стоктоны невероятно разбогатели. Сын Эдварда и отец Корда, Чип, занялся покупкой недвижимости вдоль береговой линии Бруклина, в районах Дамбо и Бруклин‑Хайтс. В 2016 году, когда «Свидетели Иеговы» решили вывести средства из своей недвижимости, расположенной в Бруклин‑Хайтс, Стоктоны быстро сориентировались и присоединились к группе инвесторов, которая приобрела знаменитый Уочтауэр‑билдинг и отель «Стэндиш‑Армз». Эдвард Кордингтон скончался, но к тому времени с отцом уже работал Корд – представитель третьего поколения Стоктонов, занятый опять‑таки в сфере нью‑йоркской недвижимости.
Удивительно, но семья Стоктонов предпочитала жить в районе так называемых «фруктовых улиц» Бруклин‑Хайтс – трех небольших кварталах между Пайнэппл, Ориндж и Крэнберри‑стрит на высоком берегу над набережной. При всех своих вложениях в перестройку старых зданий под новые элитные кондоминиумы, дом для себя они выбрали в квартале, в облик которого городская Комиссия по сохранению достопримечательностей категорически запретила вносить любые существенные изменения. Таблички на домах по соседству указывали, что они построены в 1820 или 1824 году. Здесь попадались совсем маленькие строения, обшитые досками внахлест, и зеленые садики за чугунными калитками. Встречались бывшие конюшни и каретники. Даже аптека «Си‑Ви‑Эс» выглядела как в какой‑нибудь английской деревушке, и ее каменные стены были увиты плющом. Саше особенно полюбился дом на углу Хикс и Мидда‑стрит – бывшая аптека, где плиткой у входа было выложено «DRUGS»[1].
Родословная Корда с материнской стороны была, пожалуй, еще элитнее. Тильда Стоктон, урожденная Мур, происходила из длинного рода высокопоставленных политиков. И ее отец, и брат занимали пост губернатора штата Нью‑Йорк, о самой Тильде писали в посвященных семье статьях, опубликованных в «Вог» и «Вэнити Фэйр». В двадцать один год она вышла замуж за Чипа Стоктона и, хотя у нее никогда не было обычной работы с девяти до пяти, завоевала репутацию безумно эффективного ивент‑консультанта, главным образом обеспечивая связь своих богатых светских друзей со своими же любимыми организаторами мероприятий. С точки зрения Тильды Стоктон, любому вечеру недоставало полноты без концепции, темы, оформления стола и предписанной формы одежды. От всего этого Саше хотелось спрятаться под стопкой коктейльных салфеток с монограммами.
Несколько месяцев после свадьбы Саша провела в попытках освоиться в своем новом доме на Пайнэппл‑стрит. И постановила, что она археолог, изучающий древние цивилизации родственников со стороны мужа. Но вместо гробницы Тутанхамона она нашла пепельницу, сделанную Дарли в шестом классе и похожую на кривой гриб. Вместо свитков Мертвого моря ей попалась написанная Кордом в младших классах работа по естествознанию, рассказывающая о разновидностях шишек. А вместо терракотовой армии она обнаружила полный ящик бесплатных зубных щеток от дантиста с Атлантик‑авеню.
[1] И лекарства, и наркотики (англ). Здесь и далее, если не указано иное, примечания переводчика.
