(Не) просто сосед
– А что не так, Щербакова? Ты нос своротила, а я с первого взгляда всё, что надо разглядела. Ну и всё, твой поезд уехал. Иди к своему благоверному, привет ему передавай. Прям так и скажи – Светка, прошмандовка такая, нового хахаля подцепила, а я всё с тобой да с тобой!
– Всё разглядела?! А руки его видела?
– А то‑о‑о! Классные руки, большие и крепкие. Самое, что надо! Главное, что у него ботинки чистые, Полин! А маникюр – дело наживное, тебе ли не знать? Будет чем заняться на досуге, в перерывах между… – подёргала бровями. – Ты вот на Марке своём зациклилась, а главного не понимаешь: все мужики разные, и нужны они тоже, для разного! Ты думаешь, мне мой Пупс для постели нужен? Да блин, ни разу! Мне баблишко его нравится! А этот – хоть и потрёпанный, но альфа самец чистой воды. Ты что реально не почувствовала, как от него сексом разит?
– Да наглостью от него разит и беспределом!
– А скулы его видела? И шрам этот на брови, мм… – не унималась Светка. – А подбородок? А нос? А ты знаешь, что по размеру носа можно определить, какой у мужика…
– Хватит! – сдавленно зашипела Полина. – Это тот мужик, Свет! ТОТ. Из лифта! Ты думаешь, я почему ему отказала? Думаешь, мне деньги не нужны?! Но подумай, чего он вообще тут кружит? Думаешь, случайно припёрся? Очнись, Свет!
– Ну коне‑е‑ечно! Зачем ещё до чертей обросший мужик может прийти в парикмахерскую, кроме как на нашу ненаглядную Щербакову полюбоваться, да? У тебя, дорогуша, крыша едет от бытовухи! Ты просто забыла уже, что такое нормальный мужик! И в лифте он тебя не трогал, ты сама говорила, что первая начала! И объявления сегодня развесили с лифтёром, и это вообще ни разу не Руслан!
– Какой ещё Руслан?
– Здра‑а‑асти! Ты где была последние полчаса, на луне что ли? Ой, всё! – Светка махнула рукой и принялась суетливо переобуваться. – Вот этим ты от меня и отличаешься! Вместо того чтобы без оглядки брать то, что идёт, терзаешься совестью и допотопной моралью. А поэтому, знаешь что, не делай мне мозг, иди к своему Маркуше, утешь его печали! Чёт он у тебя нервный какой‑то последнее время, мало даёшь, наверное. А я уж как‑нибудь сама со своей жизнью разберусь, лады? Марусь! – она помахала рукой, привлекая внимание Маши, и когда та повернулась, послала ей серию воздушных поцелуйчиков: – Пока, моя принцесса! Пока‑пока!
Глава 9
Ближе к девяти Полина всё‑таки позвонила мужу, но нарвалась на свекровь. Оказалось, Марк забыл у неё телефон.
– Спустись вниз и встреть его возле подъезда! – сходу принялась распоряжаться Лидия Петровна. – Он выпил.
Полина беззвучно выругалась. Ну вот как с ней говорить? Объяснять, что ему нельзя? А сама она не знает?!
– Слышишь меня? Надо встретить!
– Что, всё так плохо? Даже до лифта сам не дойдёт?
– Нет, ну вы посмотрите на неё! – нараспев протянула «мама», и Полина даже представила, как она при этом закатила глаза. – Ты, может, ещё и проверить хочешь, дойдёт или нет?
Полина посмотрела на ныряющую в клубах пены Маруську, представила, сколько сейчас будет рёва…
– Прямо сейчас не могу, у меня Маша купается.
– Она уже большая, прекрасно посидит одна.
– Нет, не посидит! – вспылила Полина, и свекровь тут же бросила трубку.
Подыгрывая Маруськиным забавам, Полина попыталась обмануть саму себя, что всё нормально, но в душе́…
…А если он и правда, сильно пьян и, не дай бог, свалится где‑нибудь? Сломает что‑нибудь, или голову разобьёт. Только этого ещё не хватало. Блин.
– Машунь, ну что, накупалась?
– Не‑е‑е‑ет!
Полина вздохнула и незаметно выдернула из стока пробку. И по закону подлости, именно в тот момент, когда вода окончательно убежала, заявился Марк. Заглянул в ванную:
– А‑а‑а, привет, селёдка мокрая!
– Папа, я русалочка!
– Селёдка!
– Русалочка!
– Селёдка!
Маруся топнула ногой, глаза заблестели от обиды:
– Русалочка!
– Селёдка! – пьяно рассмеялся муж и добил: – Дохлая!
– Марк, прекрати! – не выдержала Полина.
Он окинул её мутным взглядом:
– Поду‑у‑умаешь. Тогда обе вы, селёдки дохлые! – и ушёл в комнату.
Полина замотала Марусю в полотенце, взяла на руки. Та уткнулась носиком ей в плечо, всхлипнула:
– Я русалочка…
– Ну конечно русалочка! Самая красивая и счастливая, да?
Маша кивнула, обняла Полину:
– И ты тоже, да, мамочка? Самая красивая и счастливая, да?
Едва успела переодеть Марусю в пижаму, как в дверь позвонили. Оказалось, тётя Валя. Без церемоний ворвалась в коридор, зашептала:
– Ну и что ты думаешь? Как я и говорила! Он это!
– Кто? – не поняла Полина.
– Подольский! Этот, – кивнула на стену смежную с соседней квартирой, – который на Севера́‑то подался! Ну! Вернулся. Сегодня выхожу, а он уже барахлишко‑то материно на мусорку таскает. Явился – не запылился, ага! А рожа – что твой уголовник, небритый, как чёрт и весь побитый! Я ему – то, сё, как твои дела, как здоровье, как сам? Ну, по‑хорошему так, по‑соседски, ну ты ж меня знаешь, да? А он мне: Какое твоё дело, бабка! Представляешь?! Вот он всегда такой был! Мать‑то с придурью, а он и вовсе! Семейка…
– Погодите… – Полина растерянно ткнула большим пальцем на стену: – Отсюда?
– А то откуда ж! Слушай, Полин… Вот ты б на него глянула да и сказала мне – тот или не тот, который тебя в лифте‑то зажимал. Потому что если тот, то мне это не нравится! Нам тут такие соседи не нужны, правда же?
Полина, в шоке, промолчала.
