Небеса наоборот
– Да. Я так сказал.
– Но сейчас уже шесть часов сорок минут. Получается, ты приедешь за мной в семь часов десять минут?
– … Кхм, получается так…
– Но это слишком поздно, дорогой мой. Я хочу приехать в аэропорт пораньше.
– Мы приедем в аэропорт ровно к восьми.
– Но я хотела пораньше.
– Зачем вам туда пораньше?
Показалось, что вопрос был задан с издёвкой. Она перестала пить кофе:
– Родион, передай трубку моей дочери.
…Через несколько секунд мужской голос сменился на женский:
– Да, мама, что‑то случилось?
– Наташа, – перешла сразу к делу Любовь Константиновна, – тебе прекрасно известно, каким «шумахером» был твой отец. Это из‑за него у меня появились первые седины.
– Да‑да, знаю…
– И ты прекрасно знаешь, как я отношусь к быстрой езде.
– Знаю, мама.
– Но твой любезный муж отчего‑то об этом не знает! Умоляю, попроси его приехать за мной ровно в семь. Пусть поторопится, я не хочу спешить.
– Мамочка, – начала Наташа аккуратно, – ты далековато от нас живёшь, так быстро до тебя не добраться.
Любовь Константиновна вздёрнула горбатый нос с очками:
– Может, надо было в таком случае пораньше проснуться?.. – Молчание в трубке. – А не по вашей ли воле, Наташа, не по‑вашему ли хотению я оказалась на другом конце города? Если бы сейчас был жив твой отец, он бы обязательно сказал…
– Мамочка, не начинай.
– Я ничего не начинаю, Наташа, я всего лишь прошу уважать меня. Разве я многого прошу?.. Но если я вас обременяю, не стесняйтесь, скажите прямо, я вызову такси и по еду в аэропорт с неизвестным узбеком. – Молчание в трубке стало громче. – Ладно, я поняла. До свидания, дочка.
– Мама! – Словно хлыст дрессировщика. – Умоляю, перестань! – От неожиданности в руках Любови Константиновны сломалась тонкая сигарета. Продолжила Наташа спокойнее: – Родион – замечательный водитель, он доставит тебя в аэропорт вовремя и в наилучшем виде. Обещаю.
– Но я хотела пораньше…
– Он постарается.
Любовь Константиновна сделала внушительный глоток кофе:
– Хорошо, я тебе верю.
– Весёлого тебе отдыха, мамочка. Привези нам из Египта магнитик.
– Обязательно привезу. Интересно, сколько они там стоят.
– Расскажешь потом. – Пауза. – Люблю тебя, мамуль. Пока.
Любовь Константиновна Больцер – шестидесятилетняя Мировая Судья, вдова, любительница метафорических карт и бассейна по субботам, не успела разомкнуть губ, чтобы попрощаться с дочерью. Короткие гудки грубо прервали её.
– Какая нетактичность. Что за воспитание?.. – затянулась новой сигаретой.
✦ ✦ ✦
– Сашенька, дорогой, ты меня откровенно расстраиваешь. – Одна рука уже поворачивала ключ в замочной скважине, другая прижимала к уху телефон. – Ради этой авантюры нам пришлось отменить завтрашний концерт, а это расходы, сам понимаешь, и немаленькие расходы…
– Поверьте, маэстро, от этой поездки мы выиграем намного больше. – Болезненный кашель в телефонной трубке.
– Нехорошо перед людьми получается как‑то…
– Официальная версия: болезнь артиста.
– Но люди купили билеты, потратили свои последние копейки, чтобы меня увидеть, меня послушать, а мы их так бросаем…
– Забудьте про людей, Леон Николаевич, людям всё вернётся. А Фатих ибн Ахмут, если посметь ему отказать, может не вернуться уже никогда. – Опять кашель. – Прошу прощения. Если бы вы только знали, какие суммы агенты готовы отваливать, чтобы у него на дне рождения выступить! А вас он сам пригласил!
Ключ уже давно провернулся в двери, но дверь отчего‑то не торопилась открываться.
– И чем же я заслужил такую честь? – спросил не без гордости седовласый, статный, пожилой, но харизматичный Леон Николаевич Сомов – Народный артист, баритон, лауреат множества конкурсов, эксперт на всевозможных шоу, откровенный ценитель красивых талантов.
– У Фатиха ибн Ахмута третья жена русская. Можно сказать, наша, советская. Из Тюмени она. Ваши песни с детства любит.
– Ну это бывает, бывает. – Поправил воротничок белой рубашки Сомов и как бы случайно посмотрел на себя в зеркало. Остался увиденным доволен. – А чего же она так тянула с приглашением? Почему только вчера прислали?
Кашель в трубке.
– Закапризничала тётка: хочу и всё. У них, у фараонов, легко сложные вопросы решаются – большими деньгами. А Ахмут всех своих жён искренне любит.
Стройная бровь артиста заинтересованно поползла вверх:
– А у него их сколько?
– Официальных три.
Рука толкнула дверь, Сомов вышел на порог:
– А неофициальных?
– С десяток.
Леон Николаевич был впечатлён.
– А ты, Сашенька, со мной точно не можешь полететь?.. Меня это сильно расстраивает.
– Простите, не могу из Москвы так резко сорваться. Да и здоровье что‑то совсем расшаталось, голову от подушки не оторвать. Но ни о чём не беспокойтесь, я обо всём со всеми договорился. До самолёта вас проводит Данила – наш водитель, а в аэропорту Каира встретят люди Ахмута. Обещали предоставить двух охранников и одну сопровождающую.
– Сопровождающая симпатичная?
– Я просил симпатичную.
– Хорошо!
