Неестественная смерть

– Итак, – сказал Уимзи, когда тем же вечером Бантер проводил Паркера в его гостиную, – есть что‑нибудь свеженькое?

– Да, у меня есть новая версия преступления, которая не оставляет от твоей камня на камне. И доказательства имеются.

– Кстати, какого именно преступления?

– Ну, конечно же, эппингского. В то, что старушка Доусон была убита, я по‑прежнему не верю. Это просто твои фантазии.

– Понятно. А теперь ты хочешь мне сообщить, что с Бертой Гоутубед расправились торговцы «белыми рабынями».

– Откуда ты узнал? – разочарованно спросил Паркер.

– Это нетрудно: что бы ни случилось с молодой женщиной, у Скотленд‑Ярда есть только две навязчивые идеи: либо торговцы «белыми рабынями» – либо наркопритоны. Иногда то и другое вместе. Ты хочешь сказать, что в данном случае имело место именно то и другое?

– Ну, вообще‑то да. Так часто бывает, ты же знаешь. Мы проследили пятифунтовую банкноту.

– Вот это важно в любом случае.

– Да. По‑моему, именно в ней – ключ ко всему. Это одна из купюр, которые были выданы некой миссис Форрест, живущей на Саут‑Одли‑стрит. Я съездил туда, чтобы поговорить с этой дамой.

– Поговорил?

– Нет, ее не оказалось дома. Мне сообщили, что она вообще бывает там крайне редко. Надо сказать, у нее весьма дорогостоящие и загадочные привычки. Квартира элегантно обставлена, располагается над цветочным магазином.

– Квартира с гостиничным обслуживанием?

– Нет. Это такой тихий дом с лифтом без лифтера. Она появляется там лишь время от времени, чаще всего вечером, проводит одну‑две ночи и уезжает. Еду заказывает из «Фортнум и Мейсон». Счета оплачивает сразу, наличными или чеком. Убирает у нее пожилая женщина, которая приходит около одиннадцати часов утра, к этому времени миссис Форрест обычно уже дома нет.

– Ее кто‑нибудь когда‑нибудь видел?

– Господи, конечно! Соседи снизу и продавщица из цветочного магазина очень подробно мне ее описали. Высокая, расфуфыренная, вся в ондатре, в открытых, почти без верха туфлях с каблуками, украшенными драгоценными камнями, – ну, ты знаешь эту моду. Волосы обесцвечены; когда проходит мимо, обдает всех ароматом орегано; напудрена белой пудрой – не по моде; губы густо накрашены помадой сургучного цвета; брови вызывающе подведены черным; ногти – палитра всех оттенков красного.

– Вот уж не знал, что ты изучаешь «Женскую страничку» в газетах с такой благой целью, Чарлз.

– Ездит на четырехместном «рено» темно‑зеленого цвета с гобеленовой обивкой. Гараж – за углом. Я поговорил с охранником, он сказал, что двадцать седьмого ночью машины в гараже не было. Выехала в половине второго, вернулась около восьми утра.

– Сколько горючего было сожжено?

– Это тоже удалось выяснить. Достаточно, чтобы доехать до Эппинга и обратно. Более того, уборщица сказала, что накануне вечером в квартире ужинали двое и выпили три бутылки шампанского. Также на столе была ветчина.

– Браденхэмская?

– Откуда домработнице это знать? Но, думаю, весьма вероятно. В «Фортнум и Мейсон» мне подтвердили, что доставляли браденхэмскую ветчину по адресу миссис Форрест около двух недель тому назад.

– Звучит убедительно. Насколько я понимаю, ты думаешь, что миссис Форрест заманила к себе Берту Гоутубед с какой‑то сомнительной целью, они поужинали…

– Нет, я думаю, там был мужчина.

– Ну да, конечно. Миссис Ф. организовала свидание и оставила их вдвоем. Бедную девочку напоили до бесчувствия, а потом произошло нечто непредвиденное.

– Да. Может, у нее случился удар или ей вкололи наркотик.

– И тогда они вытащили ее из квартиры и избавились от тела. Вполне возможно. Вскрытие что‑нибудь прояснит в этом смысле. Да, Бантер, в чем дело?

– Телефон, милорд. Спрашивают мистера Паркера.

– Прости, – сказал Паркер, – я попросил служащих цветочного магазина сообщить мне, когда появится миссис Форрест. Если это она, поедешь со мной?

– Еще бы!

Поговорив по телефону, Паркер вернулся с победным видом, которого ему не удалось скрыть.

– Она только что поднялась в свою квартиру. Поехали. Только не на твоем «демоне смерти» – возьмем такси. Поторапливайся, я не хочу ее упустить.

Дверь в квартиру на Саут‑Одли‑стрит открыла сама миссис Форрест. Уимзи моментально узнал ее по описанию. Взглянув на удостоверение Паркера, она беспрекословно пропустила их внутрь и проводила в розово‑фиолетовую гостиную, явно оформленную специалистами с Риджент‑стрит.

– Прошу садиться. Вы курите? А ваш друг?

– Мой коллега, мистер Темплтон, – поспешно поправил ее Паркер.

Наметанным, весьма жестким взглядом миссис Форрест сразу оценила разницу между пиджачным костюмом Паркера ценой в семь гиней, «сшитым по последней моде в наших собственных мастерских и сидящим как влитой», – и скроенным на Сивилл‑роу костюмом его «коллеги», однако ничем не выдала своей настороженности, разве что тон ее сделался еще более нарочито любезным. Паркер перехватил ее взгляд. «Профессиональная оценка, – отметил он про себя. – Она решила, что Уимзи – разъяренный брат, муж или кто‑то еще. Не важно. Пусть погадает и понервничает – нам это только на руку».

– Мадам, – начал он со строгой официальностью, – мы расследуем некие события, имевшие место двадцать шестого числа прошлого месяца. Вы в это время, кажется, были в городе?

Миссис Форрест слегка наморщила лоб, делая вид, что вспоминает. Уимзи взял на заметку, что она не такая молодая, какой хочет казаться благодаря пышному светло‑зеленому платью. Ей, безусловно, было уже под тридцать, и ее взгляд выдавал зрелую и многоопытную женщину.

– Да, думаю, была, – ответила она. – Точно была. Я тогда провела в городе несколько дней. Чем могу быть полезна?

– Речь идет о некой банкноте, путь которой мы проследили, и он привел к вам, – ответил Паркер. – Это пятифунтовая банкнота за номером икс уай пятьдесят восемь девятьсот двадцать девять. Она была выдана вам «Банком Ллойда» при обналичивании чека девятнадцатого числа.

– Очень может быть. Конечно, я не помню нóмера, но примерно в то время действительно обналичивала чек. Могу уточнить по чековой книжке.