Непорочное зачатие. Рассказы о жажде материнства
5
– Ты думаешь, ему на самом деле уже есть восемнадцать? – спросил Попов. – Или сколько там положено по нынешним дурацким законам?
За окном стояла ночь, они лежали в постели.
– Думаю, что да. Хотя какая нам разница?
– Мы не попадем под статью за совращение малолетнего?
– А кто узнает? И в конце концов, мы его совращаем не больше, чем порносайт с вебкамерой.
– Да и вообще. Для его воспитания полезнее видеть нас, чем подглядывать в спальню родителей.
– А ведь по возрасту он мог быть нашим с тобой сыном.
– Да.
Ответив коротко, Попов замолчал.
Они коснулись невеселой темы.
Вряд ли стоило напоминать друг другу, что сорокатрехлетний атлетически сложенный мужчина на самом деле – инвалид, не способный иметь детей.
Старший лейтенант Александр Попов, командир «БЧ номер N» ракетного крейсера «Слава», не был виноват в пожаре, случившемся в хранилище боеголовок. Равно как и в том, что всерьез облучился только он, бросившийся первым на ликвидацию. Но молодая жена Ланя, ждавшая на берегу, тоже не была виновата, что комиссованный, облысевший, как биллиардный шар, муж через полгода ожил не до конца. Проблема, рожденная глупостью, обернулась трагедией, отравившей семейную жизнь.
Время от времени – особенно в последние годы – между ними поднималась стеклянная стена, которую было не пробить.
В номере стояла комфортная и прохлада. Миланино тело смутно белело в плотной турецкой темноте.
Он коснулся ее очень осторожно и замер, ожидая реакции.
– Не будем сегодня? – спросил он через некоторое время. – Не хочешь?
– Хочу. Но что‑то не могу.
Такое с ней случалось всякий раз, как только заходил разговор о детях.
– Устала. Но ты если хочешь… Только меня не жди.
– Хочу. Ты же знаешь.
Милана не ответила.
Тело ее радовало, ничего лучшего не могло быть.
Сам себе он казался молодым и сильным… и не имеющим проблем.
Наверное их и не имелось – так стало ясным минут через пять.
Он бы чувствовал себя полностью счастливым, если бы…
Жена дышала ровно и было непонятно, витает ли она на границе полусна или просто не хочет разговаривать.
– Напомни мне завтра, чтобы я там побрила, – сказала Милана уже когда он думал, что она спит.
6
– Послушайте…
Попов потерял счет дням; казалось, на отдыхе они только тем и занимались и происходящее не воспринималось извращением.
Более того, казалось, что действие несет нечто острое, чего до сих пор не имелось.
И не только острое, но…
– Послушайте, вы мне много показали. Я теперь кое‑что понял.
– Мы старались.
Милана улыбнулась и провела рукой по волосам, еще влажным после душа.
– Джим… Джин… Подойди сюда.
Мальчик приблизился, ступая неуверенно.
– Дай я тебя поцелую.
Попов не мог понять, кем сейчас была его жена: женщиной или матерью.
– Ну ладно. Все…
Очнувшись, она оттолкнула мальчика, совершенно пунцового.
– Все на сегодня. Иди теперь, иди!
7
– Саша, ты сердишься, что я втянула тебя в эту игру?
Желанная, как никогда – и более далекая, чем всегда – Милана сидела на краю кровати.
Попов промолчал.
Вопрос не требовал ответа, ни один из вариантов не изменил бы ровным счетом ничего.
– Не сердись.
– Я и не сержусь.
– И не сердись.
Жена пересела ближе.
Протянув руку, он тронул ее грудь.
– Не сердись.
Она подалась к нему.
– Я не знаю, что со мной делается.
– Я тоже.
Попов вздохнул.
Потянув за запястье, жена зажала его ладонь бедрами.
– В самом деле.
Он пошевелился, ее тело вздрогнуло.
– Давно такого не было.
– Знаешь, Саша, у нас ведь с тобой в последнее время…
– Знаю. Только поделать ничего не могу.
В самом деле, он знал все.
Продолжение не вызывало сомнений, завершение не обещало ничего.
