Невинный трофей бандита

– Да вы издеваетесь, – секретутка Адама подскочила на ноги и бегом кинулась открывать дверь в кабинет босса каким‑то мужчинам.

– Им тоже назначено? – спросила у нее, как только закрылась дверь в кабинет Адама.

– Разумеется, – улыбнулась девушка и побежала за угол готовить кофе гостям.

Мое ожидание продлилось до восемнадцати часов. За это время я перечитала все имеющиеся на столе журналы и, кажется, начала разбираться в экономике и политике. Смирившись с тем, что Панкратов решил помучить меня ожиданием, видимо, рассчитывая на то, что я не вытерплю и уйду, а позже он мне еще больше отомстит за новое нарушение договоренности. Поэтому я морально готовилась к тому, что мне, скорее всего, предстоит торчать в этом вычурном офисе до самой ночи. Но сдаваться я не собиралась. Все же другого выхода у меня не было, кроме как сидеть и ждать.

Когда за окном опустилась темнота и вместо солнца улицы освещали тысячи огней, в кабинет к Панкратову поднялся тот самый человек, что выкрал меня для разговора с его боссом в клубе. Ухмыльнулся, увидев меня, и зашел в кабинет к Адаму. Спустя пять минут они вдвоем вышли в приемную. Судя по потрфелю в руках Панкратова и переброшенном через локоть пальто, он уходил. Осознав это, подскочила на ноги, побежав к мужчине.

– Адам Германович, мы договаривались о встрече, – семенила я следом за высокой мужской фигурой, широким шагом удаляющейся от кабинета.

– Разве? – мазнул по мне взглядом, не сбавляя темпа и накидывая пальто на плечи прямо на ходу.

– Вы прислали сообщение подъехать сюда к четырнадцати ноль ноль.

– И ты до сих пор не ушла? – хмыкнул он, не удостоив меня и взглядом.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Говори, – остановился возле кабины лифта.

– Наедине, – смотрела на ухмыляющегося синеглазого цепного пса Панкратова и совершенно терялась.

– У тебя будет ровно десять минут в машине. Хватит? – снова будто говорил даже не со мной, а с табло лифта.

– Да, этого будет достаточно.

Оставшийся путь до автомобиля мы не разговаривали. Но у черного седана представительского класса, ожидающего Панкратова у бизнес‑центра, меня остановил охранник Адама, снова пройдясь по мне металлодетектором, и, перерыв сумочку, разрешил сесть в салон автомобиля.

Стоило мне опуститься на кожаное сидение, как замки на дверях заблокировали. Все происходило так быстро, что я не успела заново испугаться. Настороженно посмотрела на Адама Германовича. Вздрогнула, снова увидев так близко его обжигающий темный взгляд, от которого позвоночник моментально покрылся липким потом.

– Начинай, Ева. Твое время пошло, – посмотрел на дорогие часы на запястье и нажав кнопку, засек на таймере десять минут.

 

Глава 13

 

 

Стоило ему сказать “говори”, как на меня напал ступор. В горле будто ком встал, и я смотрела на эти его навороченные часы, чувствовала, как горел темный взгляд у меня на лице, и не могла выдавить из себя ни звука. Не так я представляла эту встречу и совершенно не готовила речь, чтобы вот так вот, сходу, вывалить все что нужно и еще попробовать убедить, что мне действительно необходима помощь. В висках стучало, а во рту пересохло.

– Время идет, – подгонял меня мерзавец, унизивший меня и так достаточно сильно, чтобы теперь еще и насмехаться над моим положением и растерянностью.

– Адам Германович, – провела по пересохшим губам языком, заметив, как потемнели глаза Панкратова. Тут же покрылась пунцовой краской, потупив взор.

– Я понимаю, что разозлила вас и вы решили проучить нас с папой… – замолчала, не имея ни малейшего представления, что следует говорить дальше.

– Откуда такая уверенность, что мне есть дело до тебя и бывшего мэра? – усмехнулся Адам.

– Вы говорили, что сделаете в случае, если я не выполню ваших условий, – старалась игнорировать издевку в его голосе. – Я вижу, что вы человек слова. Наглядно показали, что бывает, если пойти против вашей воли.

Боже! Кто бы знал, с каким трудом мне давались эти слова. Я ненавидела себя за каждый произнесенный звук. Как я докатилась до такого, чтобы унижаться перед человеком, разрушившим нашу жизнь? Но как бы невыносимо ни было, еще сложнее мне давалось то, что папу осудят и упекут в тюрьму на долгие годы. И люди, те самые люди, что голосовали за него, радовались переменам в городе, будут поливать его помоями, думая, что он в самом деле взяточник и бесчестный человек.

– Теперь я иначе смотрю на ваше предложение и готова сотрудничать в обмен на то, чтобы вы поспособствовали папиному освобождению и освобождению моей подруги. Насколько мне известно, папа отдал долг за Настю, тогда почему же ее продолжают незаконно удерживать неизвестно где, и жива ли она, мне тоже не известно.

– Сразу условия выставляешь? – хмыкнул он, равнодушно мазнув по мне взглядом, и тут же перевел взор к окну. – Смелая ты девчонка, Ева Андреевна. Стержень в тебе есть, такой прямо прут металлический, – снова вернул глаза ко мне. – Наивная, правда, но стойкая.

Не понимала, издевается он или действительно такого мнения обо мне, но перебить мужчину не решалась.

– О каком сотрудничестве ты говоришь? – вперился в меня тяжелым, пристальным взглядом, от которого мне захотелось поежиться.

Вмиг ощутила себя жалкой букашкой рядом с огромным хищным зверем, способным прихлопнуть меня одной лапой.

– То, что вы хотели от папы. Он все подпишет, только, пожалуйста, помогите ему выйти из‑под следствия.

А вот теперь он смотрел на меня как на глупую, совершенно несмышленую девчонку, выпрашивающую у родителей снег посреди лета.

– Забавная ты такая, – хмыкнул он. – И трогательная, Голубка, – на мгновение задумался, а затем снова взглянул куда‑то в окно. – Мне уже ничего не нужно от твоего отца.

Последняя фраза прозвучала как приговор. Все потеряно. Он не спасет папу. Я облажалась, подвела единственного близкого человека. Меня охватил ступор, и я шумно втянула воздух, сдерживая подкатывающие слезы и думая: “Как быть”?

– Почему? – понимала, как глупо это звучит, но что‑то же я должна сделать, а не сидеть безвольной куклой, молча принимая все подножки судьбы.

– Я решил этот вопрос и гораздо менее затратным способом. Поэтому твое предложение не имеет для меня ценности.

– Подождите, – повернулась всем корпусом к мужчине. – Хорошо, пусть вы и решили свою проблему. Но должно же быть что‑то, чем я смогу с вами расплатиться за папину и Настину свободу.

– То есть ты настолько решительно настроена, что готова согласиться на любые условия? – вопросительно вскинул бровь, словно наслаждаясь моей беспомощностью.