Окоянов. Сага «Ось земли». Книга 1

Антона не знали в городской организации РСДРП (б) до октябрьского переворота. Он являлся глубоко законспирированным агентом ЦК в губернской судебной палате и проворачивал дела по подкупу судейских и прокурорских чиновников в интересах руководства партии. Чаще всего дело шло об облегчении участи попавшего в заключение функционера. Иногда – о создании условий для побега. Те судьи, которых подкупал Антон, не догадывались, что он действует по заданию большевиков. У Седова было несколько легенд, которые он использовал в таких делах, и образованная им сеть взяткоимцев полагала, что он просто талантливый молодой аферист, дерущий деньги с родни попавших в заключение политических.

Направленный после переворота в губчека по решению Центра, Седов оказался там человеком чужим и повел дело так, как сам считал нужным, а не так, как заправляли его коллеги. Когда в феврале восемнадцатого года ВЧК получила право применять высшую меру на месте без направления дела в трибунал, Антон активно протестовал против этого. Как юрист он понимал, что это открывает шлюзы для кровавой вакханалии. Через несколько месяцев в руководстве партии увидели, какие плоды пожинает революция. От неправедных расправ стоял стон по всей стране. В ту пору, выведенный из себя бесконечными жалобами, Николай Бухарин добился прав специального уполномоченного ЦК для выправления положения в Чрезвычайной Комиссии. Он остановил сотни скороспелых приговоров, но это не решало вопроса. Беззаконие продолжалось. Только в девятнадцатом году благодаря требованиям многих видных членов Совнаркома было принято постановление, запрещающее ВЧК применять расстрелы без проведения дел через трибунал. Это ввело работу в определенное русло. Но настолько сильно было столкновение двух стихий, что оно продолжало перехлестывать через рамки закона. Проливали кровь обе стороны.

А Антон… Антон наотрез отказывался подписывать кое‑как проведенные или просто липовые дознания, что во время гражданской войны стало делом обычным. Он видел, что безграничная власть над людьми быстро превращает многих чекистов в преступников, которые даже не подозревают, что делами своими нарушают главные человеческие нормы. На глазах Антона многие его товарищи под влиянием этой атмосферы опускались, начинали пьянствовать, проявляли отклонения в психике. Это вызывало в Седове внутренний протест. Но, считая себя обязанным работать в этой организации, он решил бороться с произволом. Его требования к подчиненным собирать доказательства, проводить допросы, документировать свидетельские показания вызывали глухое раздражение. А то, что он был кооптирован в президиум губчека специально приезжавшим представителем ЦК, порождало самые нелепые слухи. Седов чувствовал, что враждебность и подозрительность со стороны других чекистов по отношению к нему быстро нарастают. Поэтому решил по собственной инициативе разрядить ситуацию – написал заявление о переводе в Окоянов и возглавил там уездную ЧК. Однако и здесь дела шли не лучше. В уездных городах, где все друг друга знали, политические отношения зачастую принимали личный характер, и провинциальные чекисты, как правило, не имевшие точного понимания своей роли, частенько использовали неограниченные полномочия для сведения счетов. Поток жалоб в столицу из глубинки был таким мощным, что в мае девятнадцатого года уездные ЧК были упразднены, а на их месте приказом Дзержинского основаны политические бюро при уездных начальниках милиции, которые продолжали заниматься своей работой как и прежде. Таким образом, чекисты вроде бы ставились под контроль милиции, но как вскоре показала практика, это мало что дало. Накал борьбы диктовался не приказами Москвы, а реальным положением на месте.

В настоящее время Антон выполнял роль заведующего политическим бюро при начальнике окояновской милиции. А в связи с тем, что начальник милиции был еще ранней весной убит при подавлении бунта в Маресеве, Седов исполнял и его должность.

Еще одной причиной, в которой он не хотел признаваться даже самому себе, был неудачный роман с Ксенией Бергер, дочкой арзамасского городского архитектора.

Их отношения начались в старших классах гимназии, продолжались всю университетскую пору, и Антон горячо мечтал жениться на Ксении после выпуска. Он каждый месяц наезжал к ней из Казани в Арзамас, и все их знакомые не сомневались в скорой помолвке. Для Антона Ксения была блоковской Прекрасной Дамой, которой он отдавал всю свою романтическую душу. Такая любовь не каждого посещает, и счастье этой любви казалось ему путеводной звездой. Ксюша отвечала ему взаимностью. Смешавшая в себе русскую и немецкую кровь, она была на редкость очаровательна. Стройная, сероглазая девушка с копной пепельных курчавых волос и радостным, щедрым отношением к миру, она нравилась всем. Ксюша была безоглядно предана Антону и пошла на то, что ее подруги сочли бы невозможным. В один из приездов Антона в Арзамас она пришла к нему в номер, и в последний год учебы Антона они стали жить полноценной взрослой жизнью любящих людей.

После выпуска Антона из университета Ксюша ждала его предложения. Это было между ними уже решено, и осталось только завершить дело формальностью.

А Седов после выпуска получил очень хорошее назначение в нижегородскую судебную палату. Это давало возможность безбедно содержать семью, и осталось только согласовать вопрос о женитьбе с партией, так как еще несколько лет назад, при вербовке в партийные агенты, он дал обязательство согласовывать с ЦК главные вопросы личной жизни.

Однако представитель ЦК, которого Антон знал только как товарища Арсена, поздравивший его с успешным продвижением в нужные органы власти, весьма хмуро отреагировал на вопрос о женитьбе.

– Все бы ничего, Антоша. Но девушка совсем не знает о твоей нелегальной работе. А сейчас ты будешь заниматься ею повседневно. У нас на тебя серьезные виды. Рискованные дела будем делать. Как это уместить в одной корзине? Не повременишь ли, дружок, немного, до более благоприятного момента? Уж очень время опасное.

Действительно, напуганное революцией пятого года, правительство Столыпина развязало свирепые репрессии против профессиональных революционеров. И хотя шел уже девятьсот десятый год, схватка достигла небывалой ожесточенности. Террористические акты гремели по российским губерниям, унося жизни царских слуг, но и они своим врагам спуску не давали. Подпольщику совсем немудрено было оказаться на виселице, в тюрьме или умереть от кровохаркания после встречи с темными личностями в темном переулке.

Получив отказ в том, что составляло светлый край его жизни, Антон надолго захандрил. В нем происходила борьба мотивов, которая, возможно, кончилась бы иначе, если бы Ксюша была рядом. Но он не считал нужным открываться перед нею и после выпуска на месяц засел у родителей в мучительных поисках правильного решения. Наконец, произошло то, что и должно было произойти с человеком его склада. Антон решил, что судьба специально испытывает его, молодого революционера, поставив перед выбором между счастьем общественным и счастьем личным.

– Революция не бывает без жертв, – сказал он сам себе, – моя первая жертва – отказ от Ксюши. Может быть, впереди ждут жертвы пострашней.

Накрутив себя соответствующим образом, он отправился в Арзамас.

Что Антон лепетал Ксюше, когда объяснял ей о невозможности создания семьи, он сам толком не понимал. Он только чувствовал, что ради Революции должен пожертвовать их общим счастьем.