Осколки разбитых иллюзий

– Какой же ты лицемер, Адэм Берк! В своё время ты дал слово, что женишься на мне. И при этом, практически на глазах у своей невесты, ты был с другими. Ты даже не попытался добиться моего расположения, не попытался узнать меня поближе. Вместо этого ты менял девушек как перчатки на моих глазах. И теперь смеешь обливать меня грязью? Обвинять в том, что предпочла тебе другого? Да, предпочла! И правильно сделала.

Я перевожу дыхание, смотрю на него со всей ненавистью, что есть у меня в груди, а после продолжаю:

– Знаешь, на самом деле мне плевать, женишься ты или нет. Единственное, что меня волнует, так это то, что отец рассчитывает на тебя. Просто будь мужчиной и скажи ему правду! Скажи ему, что не намерен жениться на мне! Мне надоело говорить за нас двоих! Надоело, что папа продолжает обманывать себя ложными надеждами.

– Скажу, будь уверена, – цедит Адэм сквозь зубы и выпускает меня из плена своих рук.

Я тяжело дышу, продолжаю смотреть в его жгучие карие глаза, и готова поклясться, что на мгновение замечаю в них сожаление. Он разворачивается и идёт к выходу. Когда доходит до дверей, резко бьёт кулаком об стену рядом с ней. Я вздрагиваю, но продолжаю стоять на месте. И как только остаюсь одна, мои нервы сдают и я позволяю слезам вырваться наружу. Обманывать себя нет смысла. То, что Адэм хочет жениться, как удары хлыста по сердцу. Как я смогу это пережить? Если мне сейчас так больно, то что будет потом? У меня ломит кости и разрывается душа от одной только мысли, что рядом с ним будет не просто какая‑то клубная девка, а законная жена; от мысли, что мне придётся наблюдать за их счастьем.

Лошадь позади меня подходит ближе, мордочкой трётся о мои волосы. Я разворачиваюсь и обнимаю животное за шею.

– Ты стараешься утешить меня? – спрашиваю шёпотом. – Может, мы с тобой покатаемся, а?

Конь фыркает в ответ, и я принимаю это за согласие. Привязав седло, которое висит на перекладине, веду его к выходу. Как только мы оказывались на улице, я сажусь на него и направляюсь за пределы особняка, к лесной поляне.

Пустив лошадь рысью, возвращаюсь мыслями к словам Адэма, его обвинениям и оскорблениям. И вновь кровь начинает бурлить в венах, а в висках пульсирует нарастающая боль. Возможно, мне стоило ответить ему, сказать, что между мной и Инглабом ничего не было. «Никогда! Он не узнает, что его обвинения беспочвенны. Адэм Берк не заслужил того, чтобы оправдываться перед ним», – тут же протестую мысленно.

Как только я могла себя загнать в такую ситуацию, собственноручно уничтожить свою репутацию? Будь трижды проклят Инглаб. Если бы он не появился в моей жизни в переломный момент, когда я была в отчаянии, всё бы могло сложиться по‑другому. Но я была так глупа, что убедила себя, будто влюблена в него. Мне нужно было прекратить всё с ним ещё в ту ночь, когда я поняла, что не могу вынести его прикосновений.

Перед глазами вновь проносятся события той ночи. Желудок моментально реагирует приступом тошноты. Это случилось через пару недель моего пребывания дома у Инглаба. Тогда он вернулся, как обычно, довольно поздно. Я уже лежала в кровати и притворялась, что сплю. Это всегда помогало избежать близости с ним. До этого он не лез ко мне, был обходителен и заботлив. Но в ту ночь я почувствовала, как он сел у моей постели, и напряглась.

– Камилла, принцесса, ты же понимаешь, что мы должны это сделать, – произнес Инглаб, положив руку на моё плечо.

Я не придумала ничего лучше, чем продолжать притворяться спящей. Внутри поднималась паника, я понимала, что не хочу близости с ним. Но Инглаба это не остановило. Убрав одеяло, он принялся гладить мою спину. Потом я почувствовала его губы на лопатках. Я вся сжалась. Хотелось встать и убежать оттуда. Но на меня будто наложили заклятие: я не могла пошевелиться, не могла произнести ни звука. Твердила себе только одно: «Успокойся. Ты его любишь. Это нормально. Так должно быть».

Когда Инглаб перевернул меня и стал целовать шею, спускаться ниже, я все ждала, что сейчас моё тело отзовется на его ласки. Но вместо этого каждое его прикосновение было словно змеиный укус. Его поцелуи казались слишком влажными, липкими. Я жмурила глаза, борясь с отвращением, которое появлялось в груди, боролась сама с собой. «Представь, что это Адэм», – подсказал внутренний голос. И я ухватилась за эту мысль, словно утопающий за спасательный круг. Я призвала на помощь всё свое воображение и представила, что нахожусь в объятиях Адэма. Что это его губы ласкают мои плечи, что это его прерывистое дыхание звучит в ушах.

Я всё так живо представила, что даже моё тело поверило в это, расслабилось и больше не сопротивлялось. Но когда почувствовала, как меня придавили, как неуклюже пытались раздвинуть ноги, я открыла глаза и встретилась с уродливой действительностью. Надо мной нависал не Адэм, а Инглаб. Ледяной ужас проник в самую глубь души, я так испугалась этой действительности, что со всей силы оттолкнула парня от себя и вскочила на ноги, готовая бежать до самого ада, где мне и было место.

– Нет! Я не хочу! Я… я ещё не готова! Не трогай меня, – как в лихорадке твердила я Инглабу.

Мне показалось, что он в ярости. Я напряглась, но в следующую секунду выражение его лица смягчилось, и глаза наполнились печалью.

– Слушай, Инглаб, наверное, всё было ошибкой. Мне лучше уйти.

– Прости, я не хотел торопить тебя, Камилла. Просто я так тебя люблю и хочу быть вместе с тобой. Обещаю, что такого больше не повторится. Давай сначала поженимся. Как только твоя семья узнаёт, что мы женаты, они примут тебя обратно. Мы переедем к ним.

– Боже, какой переедем к ним, Инглаб? Я не хочу!

– Хорошо, хорошо, милая, – он говорил, словно потакая капризному ребенку, а после подошёл ко мне и взял за руки. – Я обещаю, что не буду тебя торопить с этим, хорошо? Куда ты собралась? Разве я смогу без тебя? Ты даже не представляешь, как необходима мне. Я всю жизнь искал такую, как ты.

Его слова успокоили меня, я смягчилась и подумала, как же мне повезло с ним. «Конечно, я влюблена в него, разве можно не любить такого чуткого и понимающего человека?» – убеждала я саму себя.

Сейчас же я по‑другому воспринимала его, и мне хотелось рассмеяться от собственной наивности. Конечно, я была необходима ему. Богатая чудачка, на которой можно жениться и жить беззаботно. Стоит признать, Инглаб был тонким психологом, он действовал так, что у меня не возникало сомнений в его чувствах. Он так со мной возился, так обращался, что я не сомневалась в его искренности. С той ночи он больше не предпринимал попыток сблизиться со мной, и я была благодарна ему за это.

Кроме того, у меня появилось чувство вины перед ним за то, что из‑за меня ему «перекрыли кислород» в городе. Я думала, что это дело рук отца, и от этого ещё сильнее начинала «любить» Инглаба и презирать папу. Я была уверена, что смогу построить с ним семью, ровно до того момента, пока он не показал своё истинное лицо. Сейчас же я понимаю, что была ослеплена своим гневом. И желая отомстить отцу, я навредила только себе.

Лошадь резко останавливается, отчего я возвращаюсь к реальности и с ужасом оглядываюсь по сторонам. Всё это время, погрузившись в свои мысли, я не замечала ничего вокруг, в том числе и как оказалась в лесной чаще. И теперь, кажется, не знаю, куда двигаться дальше, чтобы вернуться обратно.

Я заблудилась. И на этот раз не только в себе.

Адэм