Осколки разбитых иллюзий

Я пытаюсь собрать мысли в кучу, чтобы начать рассказывать, но не знаю, как начать и чем закончить. Азра терпеливо смотрит на меня, потом вздыхает.

– Ладно, вставай, приводи себя в порядок и позавтракаем. Может, на голодный желудок язык не слушается тебя.

Она слабо улыбается, дотрагивается до моей ладони, ободряюще поглаживает её. Встаёт и покидает комнату. Я откидываюсь на кровати, зарываюсь в одеяло с головой, желая навсегда остаться тут. «Как я разберусь со всем этим дерьмом в своей жизни?» – стоном проносится в голове.

Через несколько минут заставляю себя всё же встать. Натыкаюсь на своё отражение в зеркале и прихожу в настоящий ужас от своего вида: разбита губа, лицо в ссадинах и синяках. Каждое движение причиняет мне боль. Никогда раньше на меня не поднимали руку. Всё мое нутро наполняется злостью и гневом. В ушах звучат его слова и оскорбления про то, как он собирался отдать меня в счёт своего долга. «Ублюдок, ты заслужил смерть! Только жаль, что умер от моей руки», – проносится мысль, которая пугает меня своей чудовищностью. Я сама себя пугаю, страшась своей бесчувственности.

Выполнив все утренние процедуры, направляюсь в столовую, где за столом меня ожидает Азра, и присоединяюсь к ней. От ароматов свежей выпечки и вида изобилия вкусного на столе сводит желудок. Но горло будто скручено колючей проволокой. Знаю, что мне не удастся ничего съесть. Азра же, напротив, поглощает одно за другим. Я знаю, что это от нервов, во время стресса она всегда много ест.

– Камилла, твою мать! – вскрикивает Азра неожиданно, от чего я чуть ли не подпрыгиваю на месте.

С треском она ставит чашку на стол, кофе разливается, по скатерти расплывается пятно. Перед моими глазами сразу всплывает картинка: ножницы, торчащие в спине Инглаба, и кровь, которая точно так же расплывается по одежде вокруг раны.

– Ты объяснишь, что происходит?! Два дня назад ты утверждала, что счастлива, что Инглаб – это твой человек‑мечта. А сейчас ты сидишь передо мной онемевшая, будто тебя переехал бульдозер!

Я чувствую, как дорожки слёз текут по моему лицу. «Я убийца! Убийца! Я убийца!» – криком проносится внутри.

– Ты понимаешь, что было бы, будь дома Демир? Понимаешь, что он уже убил бы твоего Инглаба?! Как это могло произойти, Кам? Как этот урод мог поднять на тебя руку? – обрушивается она на меня.

– Я сама. Сама его убила, – не отводя взгляд от пятна на скатерти, говорю ей. – Я его убила, всадила ему ножницы в спину.

Ком в горле душит меня.

– Надеюсь, что это правда! – чеканит подруга. – Ибо он это заслужил!

Проговорив это вслух, я начинаю понимать всю серьёзность случившегося. Что мне нужно расплатиться за преступление, которое я совершила. Я вскакиваю с места, мысли проносятся в голове, будто стая летучих мышей.

– Мне нужно пойти в полицию, нужно во всём признаться, – говорю я.

Смотрю на подругу и вижу, как она меняется в лице и бледнеет. «Так будет правильно, каждый человек должен отвечать за свои поступки», – убеждаю себя.

– Ты говоришь серьёзно? – её глаза округляются. – Чёрт, ты вполне серьёзна!

Она встаёт вслед за мной, на неё накатывает такая же паника, что и на меня.

– Нужно рассказать всё как есть, нужно пойти и сдаться полиции, – повторяю я.

Полная решимости, поворачиваюсь и иду в комнату. Через пару секунд за мной следует Азра. Смотрит, как сняв пижамные шорты и майку, я в спешке пытаюсь натянуть на себя сарафан.

– Не сходи с ума. – Она отбирает у меня одежду и кидает её в сторону. – Ты никуда не пойдёшь. Сначала нужно всё обдумать.

Она хватает меня за локоть, тащит вперёд и усаживает на кровать.

– Расскажи, как всё было, с самого начала.

Я собираюсь с мыслями и начинаю рассказывать. Получается сумбурно и обрывисто. Но подруга внимательно слушает меня, направляет, задавая вопросы.

– Вот подонок! – вскакивает она с места, сжимая кулаки, когда я заканчиваю. – Как же так, Кам? Как ты могла полюбить такого?! Ты ведь его любила?

Её вопрос застаёт меня врасплох. Спроси она меня об этом вчера утром, я бы с уверенностью утверждала, что люблю его. Но сейчас, в эту минуту, я понимаю, что не знаю, что такое любовь, не знаю, что значит любить! Я ушла из дома, потому что отец сообщил, что мне предстоит выйти замуж за Адэма. Именно в этот период в моей жизни появился Инглаб, такой добрый и заботливый. Я симпатизировала ему, мне льстило, что он влюблён в меня. И он стал для меня средством бунта, который я решила устроить отцу! Я утверждала, что люблю его, кричала об этом всей своей семье, бросила в лицо Адэму, и, кажется, сама в это поверила. Но весь этот год, что мы жили вместе, мы скорее были друзьями. Между нами не было страсти и огня, и мне казалось, что так и бывает, что это и есть настоящая любовь. Меня всё устраивало. А трудности, нищета, с которой я столкнулась, казались временными. «Зато я добилась главного, избежала брака с Адэмом, всё это стоит того», – думала я тогда. Мне безумно нравилось, что я утёрла нос Адэму Берку. Показала, что есть на свете ещё девушка, которая не сходит по нему с ума. Которая предпочитает другого.

–Я не знаю, Азра, не знаю, – отвечаю ей задумчиво.

Не могу найти в себе силы признаться, что сама себя затянула в болото, в котором оказалась.

– В любом случае идти в полицию – дурацкая идея. Забудь об этом, я не позволю тебе испортить свою жизнь.

Мысленно соглашаюсь с ней. Я и так испортила себе год жизни из‑за алчного ублюдка.

– Давай дождёмся, когда вернется Демир, и сделаем всё, как он скажет, – она продолжает убеждать меня.

Я соглашаюсь. Наверное, потому, что сейчас для меня это проще всего. Стоит мне только подумать о том, как я окажусь за решёткой, волосы встают дыбом. Я не хочу проходить через это. Азра права, сначала мне нужно всё обдумать. Мне нужно время. Немного времени и свободы.

– Вот и отлично, – говорит подруга, понимая по моему лицу, что я согласна с ней.

***

Несколько следующих дней пролетают для меня как в тумане. Всё, что я делаю, происходит механически, на автомате. Погрузившись в свои мысли, я стараюсь анализировать всё, что со мной произошло. Прокручиваю в голове каждый день, каждый миг, который я провела с Инглабом. Теперь, когда пелена наивности слетела с моих глаз, я начинаю смотреть на все его слова и поступки по‑другому. Понимаю, что не желала замечать очевидных вещей. Калейдоскоп противоположных эмоций, что я испытываю, меняется со скоростью света. Впадаю в уныние, когда начинаю представлять, что мне предстоит разговор с отцом. Он оказался в очередной раз прав. Это злит и восхищает меня одновременно.

Закупив множество кремов и мазей, Азра лечит мои ссадины и синяки. Она пытается отвлечь и развлечь меня всеми возможными способами, хотя ей самой очень нелегко в эти дни. Я знаю, что находиться вдали от Демира – пытка для неё.

– Прости, что из‑за меня ты не смогла поехать к Демиру, – говорю Азре, словно очнувшись от своих забот.

Мы смотрим какой‑то только что вышедший на экраны фильм. Но, как я ни стараюсь, вникнуть в суть не получается. Мрачные мысли всё время отвлекают меня.

– Не говори ерунды, – машет она рукой, не отрывая взгляда от экрана. – Возможно, это даже к лучшему. Отдохнет от меня. Я его уже, наверное, достала.