От судьбы не убежишь

– Куртка тоже темного цвета. Штаны кирпичного цвета. Оба молодые. Кавказец худощавый, примерно рост метр шестьдесят пять. Максимум метр семьдесят.

– А второй?

– Второй выше на десять сантиметров. Среднего телосложения. Русский. Славянский тип лица…

– Понятно, – они передали приметы по рации. Мы с ними ездили по дворам и высматривали грабителей.

– Дорогой телефон?

– В общем, да.

– Сколько стоит?

– Тысяч сто, наверное. Точно не скажу. В ценах не разбираюсь.

– Купила и цену не знаешь?

– Это подарок.

– Друг подарил?

– Нет. Муж.

– Хороший муж. Дорогие телефоны дарит.

– Да он и без телефона хороший… – уточнила я. А то подумают, что я мужа только за подарки люблю. Еще скажут, что меркантильная дамочка.

– Документы на телефон есть?

– Конечно.

– Надо будет принести.

– Когда?

– Желательно побыстрее.

– Тогда вы меня высадите. Я в офис забегу и документы принесу. Кому их отдать?

– В дежурную часть потом придете. Там скажут, кто вашим делом занимается.

– Хорошо. Спасибо.

Они остановили машину. Я вышла. Пошла в офис, там взяла коробку из‑под телефона. Проверила содержимое. Документы все лежали в коробке. Чеки, квитанции, инструкции, гарантия. Из офиса я направилась в отделение полиции. Там уже сидела Мара в окружение полицейских и писала заявление о грабеже.

– Нашли документы? – спросил меня оперативник.

– Да.

– Давайте, – протянул руку.

Подала ему коробку. Он открыл. Изучил содержимое. Присвистнул.

– Ничего себе. Дорогой подарочек, – смотрит на меня в упор. Глазами сверлит. Дырку так во мне пробуравит.

– Так откуда у вас такой телефон?

– Муж подарил.

– А кто у нас муж? Олигарх?

– Нет. Простой гражданин. Нет у него ни газет, ни пароходов.

– Значит, родители обеспеченные.

– Не бедные, тут вы правы. Только он сам работает и привык своим умом зарабатывать.

– Знаем мы этот свой ум… – снисходительно посмотрел он на меня. Мол, видели мы таких самостоятельных.

Я сделала вид, что намеков не поняла. Мне дали бланк. Я тоже стала писать объяснительную. Пока писала, этот вредный опер отошел в сторону и с кем‑то стал разговаривать. Вроде тихо между собой переговариваются. Но мне‑то все слышно.

– Ну, что там? – спросил его толстенький мужичок с пистолетом на поясе.

Прям вестерн какой‑то. Вооруженные мужики туда‑сюда шлындают. А может, они с вызова приехали. Была перестрелка, а тут я такая сытая и довольная со своим чертовым телефоном им отдохнуть не даю. Кто‑то за маленькую зарплату жизнью рискует под пулями, а кто‑то телефоны дорогущие покупает. Классовая ненависть у него ко мне, наверное…

– Да ничего пока. Камеры проверяем возле парка. Она не обеднеет: еще один телефон ей муженек купит.

– А ты чего так реагируешь?

Вот именно. Меня, честно говоря, тоже этот вопрос интересует. Чего так «шерсть на загривке у мужика встала». Вроде с ним не встречалась. Наследство с ним не делила. Не подсиживала и карьеру ему не портила. Я его вообще не знаю. С чего такая стойкая неприязнь ко мне у него? Прям есть не может, спать не может. Мог бы себе позволить так, наверное, послал бы меня с моим заявлением куда подальше. Раздражаю я его. Даже злю…

– Да достали эти богатеи. Время на них тратим.

– Взбесила она тебя.

– Да нет. Мне все равно… – высказался, а у самого такая физиономия, что сразу понятно: ни о каком равнодушии здесь и речи не идет. Явная и ничем не прикрытая ненависть сквозит.

– А ты здесь что делаешь? – раздался бас на все отделение.

– Здравствуйте, Александр Викторович.

Это наш участковый меня увидел. Сейчас начнет читать мне проповеди, чтобы я не мешалась под ногами у следствия.

– Ты почему не на работе? – спрашивает меня.

– У меня телефон украли.

– Она работает? – спросил удивленно опер у участкового.

– Конечно. Кафе, в которое мы все ходим – это ее вотчина.

Все сразу посмотрели на меня. Злобы в их взглядах я не увидела. Наоборот, только одобрение. Даже этот опер посмотрел заинтересованно.

– Хорошо у вас кормят, – высказался пузатик с пистолетом.

– Стараемся.

– Ну и как? Прибыльное дело? – поинтересовался злой опер у меня. Кто про что, а этого мента только деньги интересуют.

– Когда как, – не стала говорить ему правду.

Думаю, что если он правду узнает, то расстреляет меня без суда и следствия. Прямо на месте, как классового врага…

– Прибыльное, – высказался участковый.

– Кормят вкусно, этого не отнять.

– И по деньгам приемлемо.

– Не то, что раньше армянин кормил какими‑то помоями. Вечно изжога была, – пожаловался один из полицейских.

– И работают допоздна. Удобно, – вставил второй свое мнение.

– Эксплуататорша, – высказался злой опер. И здесь я ему не угодила.

– Почему эксплуататорша? Я так же наравне с другими работаю. И ухожу последней. А прихожу первой.