От судьбы не убежишь
– Ну да.
– А ты сам себя в зеркале видел?
– Видел.
– И не испугался?
– Нет. Почему я должен пугаться?
– Налицо отсутствие воображения, – подвел итог Никита.
– Ага. Согласна с тобой. И что с этим делать?
– Научить его правильно и смешно краситься.
– А кто научит?
– Эльку попроси. Может, она со своим опытом поможет…
– Точно.
Позвонила Эльке и попросила помочь. Сели все вместе в машину и поехали с Никитой в гости к моей подруге. Славика повезли в том виде, как он был: в костюме и в жутком гриме.
Элька – хозяйка престижного салона красоты. К ним в салон обычно за много дней записываются. Но я уверена, что она найдет время для своей подруги. Ее визажисты и стилисты из жуткого Славика‑людоеда, пугающего детей, сделают клоуна‑красавчика. Глядишь, приглашать станут в приличные кафешки этого недотепу…
В салон мы зашли молча. Там сидели клиентки, щебетали с мастерами. Рассказывали свои душещипательные истории, исповедовались мастерам как на духу. Иначе такие откровения не назовешь.
И вдруг все заметили клоуна. Наступила зловещая тишина. Одна из клиенток даже спряталась за своего мастера в ожидании, что клоун сейчас вытащит бензопилу, заведет ее и станет всех в салоне кромсать направо и налево. Видимо, пересмотрела ужастиков. Впрочем, с такой зверской рожей, как у Славика, только убивать идут. А умирать она не была готова, поскольку у нее дел много осталось не доделано. Она еще не все деньги мужа растранжирила: колье бриллиантовое купить не успела, а собиралась. И муж деньги согласился дать. Какая тут может быть смерть? Не готовы были умирать и остальные клиентки элитного салона: смерть в парикмахерской – глупая смерть, как ни крути. Мастер стала клиентку успокаивать, мол, это не клоун‑убийца из фильма ужасов.
– Вот теперь ты понимаешь, какое производишь впечатление? А это, замечу я тебе, взрослые люди, – громко спросила я Славика.
– Угу.
– Не бойтесь. Это несчастный клоун, который не может развеселить детей, – сказал Никита.
– Обалдеть. Я как в реале фильм ужасов увидела, – подала голос одна из напуганных клиенток.
– Фу, блин. И я чуть не обделалась от страха. Вот конфуз бы был…
– Неужели я такой страшный? – наивно поинтересовался Славик. В глазах у него уже от обиды стояли слезы: того и гляди сейчас разревется.
– Ты не страшный, ты ужасный! – подала голос мастер по маникюру.
– Детям тебя показывать нельзя, они ночью ссаться будут, – подала голос клиентка.
Эти слова добили Славика, и он заревел в голос, вытирая слезы кулаком, словно маленький ребенок. Грим на лице потек, и все увидели, что паренек‑то вполне на мордашку симпатичный. Всем стало жалко бедолагу и решили ему сообща помочь. Посетительницам тоже было интересно, и они, недолго думая, чтобы досмотреть, чем дело закончится, заказали дополнительные услуги. На большие расходы готова пойти любая богатая и обеспеченная женщина, чтобы удовлетворить свое природное любопытство. Когда еще такое шоу в реале увидишь?
Парикмахеры и визажисты стали думать, как накрасить и одеть клоуна, чтобы он стал симпатичным добрым клоуном и пользовался спросом на детских утренниках. Попутно его подстригли, обиходили и даже сделали ему маникюр. Лишь бы только несчастный клоун успокоился и больше не плакал. В общем, обслужили парнишку по полной. Он расцвел и стал таким милашкой. Может, и клоун приличный из него после апгрейда получится…
– Ну вот, вроде бы все, – сказала Элька и повернула Славика лицом к зеркалу. Славик обомлел. Вышел из‑под рук стилистов и визажистов вполне приличный и симпатичный добрый клоун.
– Не сравнить с тем, что было раньше, – сказала маникюрша.
– Да. Теперь тебя можно звать на детские праздники, – согласилась я.
У меня возникла задумка пристроить Славика в наше кафе зарабатывать. Только я решила посмотреть, насколько клоун законтачит с детьми. Вдруг он с детьми вообще общаться не умеет: мне не нужны слезы расстроенных детей и недовольство родителей. Я дорожу репутацией кафе…
– Готов начать карьеру клоуна? – спросила я его.
– Хоть сейчас. А где?
– В кафе детский праздник намечается. День рождения у мальчишки. Посмотрим, на что ты годен. А то, может, ты и в плане поздравлять никуда не годишься, – честно высказалась я.
– Гожусь. Еще как гожусь, – стал он меня убеждать.
– Вот и посмотрим. Если детям понравишься, то я буду рекомендовать тебя нашим клиентам. А если нет, то уж не обессудь: путь тебе в наше кафе в качестве клоуна будет закрыт. Всем нужен веселый детский праздник, а не слезы отпрысков…
– Я понимаю.
– Вот и хорошо. Ну что? Эль, что мы тебе должны?
– Иди уже. Пусть народ веселит от души…
– Надо же, как от грима все поменялось! – все еще удивлялся Славик.
Он делился впечатлениями всю дорогу, пока ехали до кафе. Там мы с ним распрощались, и он ушел домой мириться с мамой. Набрал у нас в кафе вкусностей и пошел поговорить по душам. Жалко его маму. Она и так в свое время от «добрых» людей настрадалась. Если она еще и с сыном рассориться, то это будет последней каплей…
Денис стоял на мосту. Смотрел вниз, не отрываясь. Подготавливал себя. Настраивался. Внизу текла хмурая река. Вода манила его к себе бесцветными руками и играла яркими волнами, заманивая в свои холодные омуты. То ли рыба появилась в ней и плавала, переливаясь всеми цветами радуги в мутной водице, то ли просто Денис сам себе все придумал… Наконец он решился и перекинул ногу через ограду. Собрался в комок и приготовился прыгать…
– Эй, мужик! Стой! – закричал ему какая‑то женщина.
– Не надо меня останавливать!
– Да на фиг ты мне нужен, чтобы тебя останавливать!
– А что тебе надо? Чего мешаешь? Не видишь, я немного занят.
– Ты это… Только пойми правильно. Ты же все равно того.
– И что?
– Вот ты прыгнешь, а куртку куда?
– Какую куртку?
– На тебе приличная куртка. Дорогая. Отдай ее мне.
