«Откровения о…» Книга 2. Милаха
– Денис!
Не обернулся, не остановился, только приказал:
– Полотенце чистое дай!
Я думала, как и в тот раз, помочь ему принять душ, но он отказал. И теперь я стояла под дверью в ванную, и меня трясло. Что вот так, да? Игнор? А поговорить – не лучше? Или я исчерпала лимит его терпения? Или я сделала что‑то, что «лечится» только выносом мозга? Вот, кстати! А это разве не вынос мозга? Чем это лучше моего поведения? Но я‑то, простите, не сорокалетний мужик!
Как ни странно, эти размышления приводили меня в чувство, словно ставили вровень с Денисом, позволяли поднять голову. В чём я виновата‑то? В том, что забыла про Макса? Ну так, это же не специально. Выслушать‑то мои объяснения можно?!
Щёлкнул замок, и я поспешно сбежала в зал. Нефиг! Ещё я под дверью у него не стояла, ага!
Когда зашла в спальную, Денис, стоя перед зеркалом, пытался размотать перевязку на плече. Намочил‑таки, дурень. Не говоря ни слова, взялась помочь. Дался. Затаив дыхание, сняла последний слой марли… Ну, не так уж и страшно. Шов, конечно, грубый, с признаками некроза, но в целом…
– А как ты обратно заматывать собираешься? Я не умею по правилам, сам знаешь. И аптечки у нас нет, даже пластыря. Может, сбегать?
– Не надо.
– Но…
– Разберусь!
Ладно. Беспрекословно собрала мокрые бинты, отнесла в мусор. Когда вернулась, Денис небрежно стаскивал с кровати покрывало.
– Денис, давай я, всё‑таки, всё объясню? Я стараюсь, правда, неужели ты не видишь? Но для меня это дико – когда кто‑то сидит целый день и ждёт, пока я дам указание ехать туда‑то, сюда‑то. Правда, мне хреново от этого! К тому же, я хотела сходить к матери, а сам понимаешь, ехать к ней с водителем… Ну, я пешком пошла, думала, дела поделаю, вернусь к Максу. А потом Боярской позвонила, а она… – помолчала, не понимая, как говорить о ней, чтобы снова не выглядеть ревнивой дурочкой, – … а она сказала, что занята. И я просто…
Денис, даже не глянув на меня, вскинул руку:
– Так всё, отбой! – и завалившись в постель, повернулся ко мне спиной.
Хотелось швырнуть в него чем‑нибудь или пнуть, или… Ла‑а‑адно… Хрен с тобой! Дуйся, сколько влезет! Батюшка‑государюшка нашёлся, блин.
***
На эмоциях выскочила из подъезда, направилась было в сторону остановки, и не сразу поняла, что сигналят‑то мне! Обернулась. Ну да, как же я прошла мимо вишнёвой мазды? Дождалась, пока Виталий аккуратненько подрулит, пока обойдёт машину, откроет мне дверь.
– Доброе утро, – он был на удивление свеж, словно не четыре часа назад привёз меня домой, а накануне, около восьми вечера, и всю ночь сладко спал. – К техникуму?
– Ну‑у… А давайте! Только у меня первая пара уже через полчаса начинается, успеем?
Виталий для верности глянул на свои часы:
– Нет, не успеем. Самое раннее – с опозданием в пятнадцать минут.
– Ну и ладно. – Тронулись. – А Максим где?
Виталий вежливо пожал плечами. Понятно. Тактичный, сдержанный и услужливый, как дворецкий. Такой в жизни не сболтнёт чего не надо и уж точно не пошатнёт хозяйский авторитет. А самое интересное – вот его‑то мне почему‑то не было стыдно эксплуатировать. Может, потому, что он явно кайфовал от своей работы?
Приехали даже раньше, с опозданием всего в девять минут. Экономя каждое мгновенье, я попросила остановиться прямо перед входом. Виталий выполнил. Обошёл машину, открыл дверь.
– Где ждать?
– За углом, возле Сберкассы, парковка есть.
Он кивнул:
– Да, знаю. Буду там. Хорошего дня!
Когда забегала в технарь, меня окликнули. Ленка! Сердце замерло, щёки вспыхнули. Хорошо хоть время поджимало, можно было суетиться, прятать взгляд и отвечать невпопад.
На первой перемене она тащила меня «под тополь», но я отказалась: а что, не курю, имею право не ходить! А вот на второй, большой перемене, фокус не прошёл. Ленка довольно быстро вернулась из курилки и потащила меня в столовку. Смотрела изучающе и помалкивала, жуя пирожок за пирожком. Наконец, не выдержала:
– Ему же минимум под шестьдесят? А говорила – сорок?
В первый момент я не поняла, а потом дошло, что речь о Виталии, и даже радостно стало:
– Ааа… Да! Я приврала немного, как‑то неловко было, что совсем уж старый.
– Немного, ага! Да и машинка у него, прямо скажем, не молодая. Хотя аккуратненькая, конечно. И что? В чём прикол‑то, Кобыркова? Могла бы и покозырнее кого‑то найти. Блин, а расписывала‑то как! Красавчик, авторитет… Чёт я даже не представляю, чтобы вот этот в сексе зажигал, или в ночном клубе тусил. Тоже набрехала, небось?
– Ну, так…
– М‑да, Кобыркова. Тяжёлый случай. Но я хоть спокойна теперь за тебя. Хочешь, обижайся, хочешь, нет, но на крутяшка он у тебя ну совсем не тянет! Не понятно, правда, ты мне врёшь или он тебе… – Залпом допила компот. – Сами разгребайтесь, короче. Неприятно только, что за дуру меня держала. Не ожидала от тебя.
Я счастливо улыбалась и с готовностью поддакивала ей.
– Лен, ну… Извини! Правда, стыдно было. Даже сейчас как‑то не по себе. И я, если честно, уже подумываю поменять его на нового. Ну, не дуйся! Как у самой‑то дела?
– Да, как обычно. Подумываю, вот, может переехать?
– В смысле… Куда?
– Ну, – она свернула из салфетки трубочку, завязала из трубочки узелочек, – в Подольск, например. Не в курсе, это правда, рядом с Москвой?
Я тут же вспомнила Медведя, опустила взгляд.
– Можно сказать, пригород. – Помолчала. – А с чего вдруг?
– Крёстный зовёт. Говорит, там можно будет на вышку поступить. С одной стороны – проще, чем в самой Москве, а с другой, ещё и возможность перевестись потом в столицу.
– Ну… Логично. А почему именно Подольск?
– Да потому что крёстный оттуда. Папанькин дружбан ещё по службе. Классный мужик, между прочим!
Я невольно улыбнулась.
– Чем?
