«Откровения о…» Книга 2. Милаха
Тут же, словно плотину прорвало: все неурядицы с Денисом, вина перед Максимом, осознание, кто такая Ленка, кто такая я… А ещё – меня ведь ждёт Виталий! А ещё – надо обязательно заехать к маме. А ещё – хрен его знает, как, с каким лицом возвращаться домой… Ну в смысле в эту, как её там, Белокаменную элитку. Что говорить? Будет ли меня кто слушать или просто хлебну новую порцию обидок? Стоп! Макс?! Оглянулась. Максим остался уже на четыре машины позади, но по‑прежнему смотрел на меня. Зашибись… Нет, ну с одной стороны – чертовски приятно, конечно. Значит, несмотря на игнор, Денис думает обо мне, пусть даже в своей дурацкой командирской манере, приставляя слежку. А с другой… Какого хрена?! Это что, тотальный контроль? А я на это подписывалась, вообще?!
Даже не помню, о чём в это время распиналась Ленка, просто оборвала её словесный понос коротким жестом:
– Так, отбой! Мне пора.
Та встала, как вкопанная. Посмотрела на меня – глаза по пятаку, и вдруг заржала:
– Кобыркова, я сейчас чуть не обоссалась от страха, блин! Ты больше так не говори, ладно? Как папаша мой, честное слово! Прям на хер тебя послать захотелось!
Глава 10
Мамка оказалась дома. Встретила меня так, словно я как обычно ушла утром на учёбу и вот, собственно, вернулась обратно. С одной стороны – замечательно! Вот чего бы я не хотела, так это плясок с бубном вокруг себя. Да и нотаций, если честно, мне и без того сейчас хватало. Но с другой стороны – всё равно как‑то неприятно зацепило. Быстро она меня… вычеркнула.
В комнате было относительно чистенько. На письменном столе лежала новая подборка божественных журнальчиков.
Поговорили про бабушку – она прислала малинового варенья и сухофруктов. Толик сегодня с утра ходил, встречал автобус с передачкой. Здоровье её – терпимо. Про то, что я живу отдельно не знает. Про то, что мать живёт с Толиком – тоже. Ну что ещё… Всё как обычно. Ах, да! Записка! Мать вытащила из кармана бумажку, в которой Андрей просил срочно перезвонить ему по очень важному делу. Надо же, прибежал на следующий же день после случайной встречи возле «Робин Гуда». Видать, в шоке был. Не ожидал от меня такого. Эх, Андрей, Андрей… Думаешь, я ожидала?
Я сунула записку в карман и вдруг, по наитию, дала мамке денег. Не много, около ста тысяч, но она растрогалась. И неожиданно, вдруг, начала‑таки расспрашивать где я вообще, как я, с кем, чем занимаюсь… Ну а я что – соврала про работу в центре, про съёмную на пару с коллегой комнату. А, ну ясное дело, про то, что по специальности устроилась. Помощник маркетолога, угу. Да, мам, поначалу всегда тяжело, но прорвёмся…
Зачем врала‑то, спрашивается? А вот это уже интересно. Банально, но неожиданно – чтобы погасить в её глазах потаённую тревогу. Я сумела‑таки её заметить, а мать не сумела‑таки утаить. Мне за эту её тревогу было неловко, почти так же, как за обиду Дениса. Мамина тревога была мне так же непривычна и так же сковывала неясными ещё обязательствами. А я не хотела обязательств. Они казались мне, как и личный водитель, – цепью к ноге. Вот только мамина тревога вызывала свербение в носу и желание заботиться, а Денисовы обидки – чувство вины и отторжение. Как там Ленка сказала: «охота всё назло делать, чтоб не умничал много»? Ну нет, не так всё запущенно, конечно, но в целом… Да.
***
Вернулась «домой» в белокаменку в начале шестого. Смотрела на всё по‑новому: и снаружи дом красивый, конечно, и квартира шикарная. И теперь уже понятно, что смутило меня поначалу – довольно «женский» интерьер, необжитость, новая, нетронутая посуда, пустые шкафы… Как я вообще могла подумать, что Денис поведёт меня в свою берлогу? Кто я такая? А кстати… Где она, его берлога‑то? Где он живёт, когда «уезжает в командировки»? Явно не здесь. А я, конечно, сука, что тут и говорить. И если Ленка узнает…
Дениса дома не было, но на кухне, в мойке, стояла немытая посуда. Он ел мой борщ!
Разулыбалась, как дурочка. Вот, спрашивается, много ли для счастья надо, да? Просто почувствовать себя нужной. Особенно после того дурацкого инора. Это же… практически капитуляция! И, главное, как красиво, мужественно – без лишних слов, вот так, языком борща. Блин, какой же он всё‑таки классный!
Теперь уже и я, не задумываясь, схватила коробочку с парфюмом, сорвала с неё целлофан. Брызнулась. Ладно уж. Прощаю.
***
Денис приехал в начале девятого и с порога унюхал свой подарок. Я заметила его довольную усмешку – мужской вариант женского счастья от грязной тарелки… А потом поняла, что он пьян. Не успела даже сообразить, как реагировать, как он беспардонно сгрёб меня в охапку и зажал в углу возле вешалки. Мы целовались, как сумасшедшие – боролись языками, кусали друг другу губы, иногда даже стукались зубами, и я уже таяла от счастья… Как он вдруг довольно жёстко отстранил меня и, порывшись во внутреннем кармане куртки, вытащил деньги. Сунул их мне в руки. Они рассыпались, опадая на пол, словно осенние листья, а Денис, покачиваясь, всё доставал и доставал.
– И заметь, – развёл руками, когда доставать больше было нечего, – расписки мне твоей не надо!
– Это что вообще?!
Но зазвонил телефон, Денис взял трубку, помолчал, кивнул:
– Да, Виталь, на сегодня всё. Угу. Спасибо. Аа‑а‑а… ну завтра как обычно, да‑а‑а… – пьяно мотнул головой: – Угу. Да, и тебе доброй ночи!
Положил трубку, глянул на меня с усмешкой:
– Ну а чего ж ты сегодня‑то в свой Олимп не поехала? Зассала? А‑а‑а… – погрозил мне пальцем, – значит, мозги‑то у тебя есть. Только мало.
Я не могла, вот просто не в состоянии была злиться на него! Пьяный, он был смешной, и даже милый. Непосредственный какой‑то, как ребёнок.
В комнате он сразу плюхнулся на диван, долго придирчиво разглядывал пульт от телека, даже, кажется, ругался с ним… А потом отшвырнул его в сторону и поднял взгляд на меня:
– Ну чего стоишь? Корми мужа!
Я чуть деньги не рассыпала… Кровь тут же ударила в голову, дыхание сбилось. Мужа? Бросилась на кухню, свалила купюры на стол. Застыла. Мужа?! Нет, оно‑то понятно, что пьяный трёп, но блин…
– Мила‑а‑ах!
Выглянула из арки. Он поманил меня пальцем, я подошла, присела рядом.
– Бабки посчитала?
– Нет ещё.
Рассмеялся.
– Во! А ещё туда же – ногами махать… Экономист, едрить твою налево! – Презрительно фыркнул. – Деньги, если хочешь знать, любят счёт! – и вальяжно раскинул руки по спинке дивана.
Я аж зашипела, представив, как снова расходится шов… Удивительно, но он тут же понял мою реакцию, мотнул головой:
