«Откровения о…» Книга 3. Расплата
– Ну? Германия тоже по плану?
– Нет.
Никогда не думала, что пульс можно чувствовать просто так, не прикладывая пальцев к артериям. Всё тело – один сплошной пульс, аж потряхивает.
– Тогда зачем?
– По делам.
– По каким?
– По безотлагательным. И всё, без комментариев. Просто, либо ты мне веришь, либо нет. – Взгляд прямой, в глаза, но непроницаемый.
А верю, почему нет‑то? Да и кому ещё верить, как не ему, если и самой себе уже не очень‑то? Но мне нужно, жизненно необходимо услышать это от него!
– Просто скажи, что у вас ничего не было? Пожалуйста.
А он… Он отвёл взгляд и поджал губы.
Это Макса я, спалив на брехне, лупила и орала, что он дебил. И торжествовала от своей правоты. А теперь… Я вдруг испугалась её.
– Пожалуйста… Ведь не было? – шёпотом.
Пауза. Тягучая, удушливая. Казалось, так и будем молчать целую вечность. Но Денис не из того теста. Он же, блядь, мужик. Грёбанный Батя. Выдохнул, разомкнул намертво сжатые зубы и…
А вот я не смогла. Услышать то, что он собирался сказать, было выше моих сил! Просто кинулась вон из кухни, словно пытаясь сбежать от палача. Но палач был быстёр. Он вскочил – за его спиной с грохотом свалился стул, схватил меня за руку, крутанул, зажимая в тисках, перехватывая со спины поперёк живота, и вздёрнул над полом. Я извивалась, молотила его кулаками, царапала руки. Молча. Отчаянно. Пока не иссякла. Не обмякла.
Трясло так, что не могла начать слово:
– Пп… п… п…
И дыхания не хватало, и просто не шёл голос. До отчаяния. До бешенства.
– Милаш, это совсем не то! Послушай, малыш, это… Это вообще ничего не значит! Ну, послушай…
– П‑пусти… – всё‑таки выдавила.
– Мила‑а‑аш…
– Пусти! Пусти, пусти, пусти! – откуда только силы взялись! Снова изворачивалась, задыхаясь от того, что он только сильнее сжимает меня, не давая сделать вдох. – Пусти, ты… Скотина! Гад! Сволочь!
Пятками по голеням, со всей дури. А он терпит.
– Да это не то, Люд! Ты не понимаешь, это просто случайность! Послушай…
Извернулась, выдернула из захвата руку и вцепилась в его загривок. Удачно – пальцы попали под воротник. Всю злость, всю боль, всю обиду – всё в это скольжение. Ненависть сюда же. Пусть тоже корчится, пусть тоже воет, сволочь! Чувствую, как ногти пропахивают кожу шеи – от основания до самого затылка, и снова… И снова… А потом подвернулась его щека…
И Денис швырнул меня на диван, а я изловчилась в полёте, саданула его ногой по животу. Жаль по яйцам не получилось. Саданула хорошо, но без толку, он всё равно скрутил меня, навалился сверху – ни вздохнуть, ни ойкнуть, упёрся носом в висок:
– Милаш, послушай, просто послушай! – Крепко держит, сволочь. Железно. – Это ничего не значит. Просто случайность!
Я даже дёрнуться не могу. Паника и бессилие. Бессилие бесит. Застит разум, не даёт слушать. Слышать.
– Не знаю, что она тебе наплела, малыш, но это… Блядь, Милах, это было один грёбанный раз, да и то…
– Пусти!
– Сначала выслушай!
– Пусти!
– Выслушай!
– Ты… Ты сволочь… Гад. Предатель! – и я заревела.
Он сгрёб меня в охапку, усадил к себе на колени. Словно ребёнка. Обнимал, что‑то шептал. Даже покачивал, словно пытался убаюкать. Вот только я ни хрена не ребёнок больше. В очередной раз резко увернулась от его губ, лезущих к моим слезам на щеках, что есть мочи врезала ему локтем по груди:
– Пусти!
Он на мгновенье ослабил хватку, я тут же рванулась из его рук – и в коридор. Он следом.
– Куда ты?
Я отчаянно пыталась попасть ногой в босоножек. Бежать. Срочно! Пока есть силы, пока небо не рухнуло на землю и не погребло нас с ним в одной могиле. Только не с ним!
– Стоять! – приказал он. – Никуда ты не пойдёшь! – Схватил за локоть, я попыталась выдернуть, но куда там! Рванул, разворачивая к себе. – Я уйду! Ты слышишь? Я!
Я слышала, но не понимала. До тех пор, пока он не схватил меня за подбородок, не сжал пальцы, заставив замереть от боли. Посмотреть на него.
– Я уйду. – Твёрдо, тоном, не терпящим возражений, повторил он. – А ты останешься здесь. А утром, когда тебя отпустит, поговорим. Ясно?
– Да пошёл ты… – брыкнулась, дёрнулась в сторону двери. – К чёрту пошёл!
Не пустил.
– Ну куда ты собралась? Там ночь!
– Да куда угодно, лишь бы от тебя подальше! Ты… Ты… – снова заревела и, обмякнув, сползла по стеночке. Уткнулась лбом в колени. – Я домой поеду. К маме.
Присел напротив меня, погладил по голове.
– Останься здесь, Милаш. Очень тебя прошу, останься.
Мотнула головой, сбрасывая его руку:
– Нет.
– Люд… Малышка, девочка моя, глупыш, ну… Ну останься! Я уйду. Ты успокоишься, потом поговорим. Я всё объясню.
– Нет.
Сдавленно выдохнул.
– Ну куда ты пойдёшь, в общагу? В трущобы эти? Давай хоть в гостиницу отвезу, если здесь не хочешь. Есть люкс в Интуристе, там…
– Блядей своих по гостиницам вози! – крикнула прямо в лицо и в новом приступе истерики замолотила, не глядя: по его лицу, по плечам и рукам. – Боярскую свою, вози! Пусти меня, слышишь? Я всё равно уйду! Не удержишь!
Он поднялся.
