Пандемия любви. Том 1
Утро, как всегда, порадовало непередаваемой бодростью. Валька безмятежно дрыхла на диване, по‑детски подперев кулаком щёку. В воздухе витал устойчивый аромат цветов, стоящих в ведре у самого кресла.
Я привычно потянулась под одеялом и села. Несмотря на то, что поспать удалось всего часа четыре, валяться почему‑то больше не хотелось, и я отправилась в кухню варить кофе.
Сделать этого мне не пришлось, потому что Эльза, мирно проспавшая ночь на коврике у моей постели, стоило мне подняться, немедленно бросилась к двери и принялась выписывать круги по коридору, призывно крутя хвостом. К тому же выяснилось, что за ночь мы с Валькой благополучно добили последнюю пачку сигарет, так что деваться было некуда, и, прихватив ключи, я потащилась на улицу. До киоска надо было топать метров двести, и мы с Эльзой неторопливо зашагали по двору.
Погода, вопреки ожиданиям, стояла просто чудесная. Золотистые барашки облаков радостно клубились по ослепительно лазурному небу, умытая ночным дождём свежая листва слегка подрагивала, раздуваемая тёплым приветливым ветерком. Совершенно мультяшная картинка!
– Благодать‑то какая, Лиззи! – восхитилась я, с наслаждением вдыхая напоённый утренней прохладой воздух. – Того гляди, ты меня ранней пташкой сделаешь!
Сзади раздалось неуверенное покашливание и, обернувшись, я увидела нашего соседа с третьего этажа дядю Жору, старика добрейшего, но по жизни допившегося до такой кондиции, что его прежний облик, увы, почти совершенно стёрся из моей памяти.
В старые времена в гражданской одежде я его никогда не видела, он всегда, по будням и праздникам, ходил в военной форме и не расставался с портфелем, в котором, правда, всегда что‑то подозрительно булькало и звякало, и он временами по нему похлопывал рукой, удовлетворённо хмыкая.
Поболтать у подъезда дядя Жора любил, неизменно находясь в благостном расположении духа, обо всех отзывался одобрительно, за что пользовался всеобщим расположением. За исключением, пожалуй, только собственной жены. В отличие от него, она в благостном расположении духа пребывала крайне редко, а, заслышав вышеупомянутое бульканье и звяканье, и вовсе впадала в чёрную меланхолию, за что, в общем, осуждать её было как‑то совестно. В конце концов она благополучно отбыла из нашего дома в неизвестном направлении с чемоданом и хмурым краснолицым прапорщиком, после чего дядя Жора запил окончательно и в форме появляться перестал.
– Ну что, коза, прогуливаешься?
– Прогуливаюсь, дядь Жор, с собачкой вот…
– А, ну‑ну. Что ж, дело молодое… – понимающе кивнул старик, неловко похлопав себя по карману. На нём были мятые синие тренировочные штаны с пузырями на коленях и всё тот же китель, правда, уже изрядно затёртый и без погон.
– Ты это… как его… я, вишь, тут с утреца маюсь… у тебя червончика‑то не будет? Мне б до пенсии… Отдам я, не сомневайся.
Он крякнул и досадливо сплюнул себе под ноги изжёванную «беломорину».
– Хорошо, дядь Жор. Я и не сомневаюсь.
Стараясь не смотреть на него, я порылась в кармане и протянула сложенную купюру.
– Ну спасибо, коза, выручила… Я что ж… твоё‑то дело молодое… а я уж куда теперь…
И махнув рукой, он сутуло поплёлся по дорожке. Я вздохнула и двинулась к киоскам.
Купив сигареты, мы с Лизой полчаса побродили по окрестным дворам, одинаково радуясь прогулке, и наконец повернули к дому.
Войдя во двор, я заметила, как от нашего подъезда, лихо развернувшись, стремительно отъехала тёмно‑синяя «ауди» с тонированными стёклами.
Первое, что я увидела, войдя в квартиру, была заспанная Валюшкина физиономия с круглыми от удивления глазами.
– Где тебя носит‑то спозаранку?
– Ты что забыла, что я давеча в собаководы‑любители записалась? Конец теперь золотой утренней дрёме. Да и сигареты кончились. Мы с тобой вчера три пачки уговорили на нервной почве.
– A‑а. А я‑то думаю, что это ты ни свет ни заря вскинулась? А тут к тебе, пока вы прогуливались, визитёры наведались.
– Какие ещё визитёры? – удивилась я.
– А ты не догадываешься? Двое из ларца, одинаковых с лица. Гостинчик такой миленький оставили, – хихикнув, Валька махнула рукой в сторону кухни. – Хочешь – мороженого, а хочешь – пирожного.
– Что ты несёшь? – поморщилась я.
– Пойди, посмотри в кухне. Я внутрь ещё заглянуть не успела, но на вид впечатляет. Похоже, прекрасный принц всерьёз озаботился твоим драгоценным здоровьем. Слушай, а может, он кустодиевские формы предпочитает и тебя нашёл чересчур худой? – продолжала веселиться Валька, настойчиво подталкивая меня к кухонной двери.
Моё глупое сердце совсем некстати начало исполнять «Полёт шмеля», причём, в явно непредусмотренном автором ритме, вследствие чего я застыла в дверном проёме, на всякий случай прислонившись к косяку.
На столе красовалась огромнейшая, наверное, в два моих обхвата, плетёная корзина. Она была доверху заполнена продуктами. На самой макушке грациозно пристроилась маленькая корзиночка с клубникой, а с боков свисали роскошные гроздья разноцветного винограда.
– Боже! – только и смогла выдохнуть я.
– А я тебе что говорю?! – торжествующе изрекла Валентина. – Одна вот незадача – холодильник менять придётся, в твой‑то, поди, не влезет.
– Да‑а, – протянула я и спросила как можно равнодушнее: – А двое из ларца – вчерашние, что ли?
– А ты думала! Смотри, тут карточка есть, – она протянула мне белый квадратик. – Читай!
На листке значилось: «Ещё раз благодарю Вас и желаю приятного завтрака. Георгий».
– Лаконично, но душевно, – мотнула головой Валя. – Только тут, похоже, на месяц завтраков, обедов и ужинов в наличии имеется, – и она принялась со знанием дела разбирать содержимое корзины, время от времени подавая реплики. Я стояла рядом, безучастно наблюдая за её действиями.
– Не иначе супермаркет ограбил. Налицо все атрибуты красивой жизни. Как ты относишься к лягушачьим лапкам?
– В жизни не пробовала! – содрогнулась я. – Наверное, ужасная гадость!
– Напрасно ты так думаешь, между прочим, очень вкусно. Мясо нежное, немного куриное напоминает. У нас в ресторане пользуется большой популярностью. Ба! Да тут одних колбас четыре сорта и ветчина. Надо же, даже банку икры положил. Вот это кавалер! И шампанское не забыл! А фруктов‑то как в райском саду! – кудахтала Валька, всё глубже погружаясь в корзину. – Сыры, мясные полуфабрикаты, – восхищённо перечисляла она, выкладывая стопкой пластиковые коробочки, завёрнутые в прозрачную плёнку. – Чай, кофе, сладости. Смотри, даже запомнил, какие ты сигареты куришь! Просто невероятно! – Валя выложила на стол блок зелёных "More". – Да‑а, это единственное, на что ты денег не жалеешь. Голодать будешь, а сигаретам своим не изменишь.
