Пандемия любви. Том 2

– Для российских журналистов, которые ведут репортажи из горячих точек, разработали новый бронежилет, – возвестили с экрана. – Работа репортёра в зоне конфликта на сто процентов отличается от той, что ведётся в мирное время.

Утренние новости явно не радовали. Она вздохнула и выключила телевизор. Экран послушно погас.

 

Лариосик бесшумно спрыгнул на ковёр, потянулся и сладко, с оттяжкой, зевнул, показав розовый язычок.

Дождь продолжал монотонно стучать по карнизу.

«Как же мне всё надоело, господи… – неожиданно подумала она. – Нет, больше так продолжаться не может! В конце концов, это просто невыносимо. Не знаю как, но я должна немедленно что‑нибудь изменить. Прямо сегодня. Да, сегодня или никогда!»

Лиза резко поднялась с дивана, нашарила ногами тапочки, но вдруг, зацепившись каблуком за край ковра, неловко взмахнула рукой и, качнувшись, ударилась плечом о стеллаж с книгами. Стеллаж вздрогнул, слегка шатнувшись, и маленький хрустальный ангелок, слетев с полки, больно шлёпнулся ей на макушку, после чего скатился вниз и аккуратно приземлился прямо на раскрытую ладонь.

– Бом‑мм! – моментально откликнулись с полки старинные бронзовые часы…

 

* * *

 

…Удивлённо потирая макушку, снова устраиваюсь на диване. Кот моментально сворачивается рядом.

Всё‑таки я, конечно, очень странный человек. Несомненно странный, непонятный для окружающих. Молчунья, нелюдимка, одиночка, буквоедка. Люди таких сторонятся, не любят. Да еще и язык – бритва. Скажу – как припечатаю. Слыву синим чулком, старой девой. Это данность, узаконенный факт. Я живу однообразной жизнью, работаю в скучном журнале, иногда езжу в командировки, присутствую на мероприятиях, пишу статьи, обзоры, аналитические материалы, в лучшем случае – интервью с малоизвестными персонами, руководителями вузов столицы и не только…

Я люблю свою работу? Нет.

Стоп! Я не люблю свою работу. Что это значит? Я к ней привыкла, она меня худо‑бедно кормит. Я умею её делать.

Так. Вот с этого места будем разбираться. Почему я только сегодня задумалась об этом? Сегодня! Именно сегодня у меня очень важный день! Просто я пока ещё не понимаю почему. Но точно знаю – очень важный!

Что‑то случилось. Как по голове ударило.

Так ведь и ударило же! В прямом смысле.

Опускаю глаза, разжимаю ладонь. Машинально разглядываю ангелочка, провожу пальцем по его граням. Надо же… с полки упал… и прямо в руку… ангелочек… ангел…

Так, стоп! Ангел. Так это же он – мой Ангел! Я ведь уже три года пишу о нём!

Я уже три года пишу книги. Просто так, от скуки.

Я же больше ничего не умею, только писать. Вот и пишу. В стол. Вернее, в компьютер. Я так развлекаюсь. Живу в мире странных фантазий. Придумываю от одиночества, летаю бог знает в каких мирах… Уже две книги написала, сейчас пишу третью…

Мой герой – ангел. Дитя. Посланный на Землю, бестелесный и бессмертный, падший ангел. Просто душа. Не знающая покоя и периодически живущая в разных людях… в общем, долго рассказывать, потом как‑нибудь… Вот такая фантазия, помогающая мне выжить. И не просто выжить. А жить очень счастливо.

Что я сейчас сказала?

Счастливо? Ох, ну ничего себе я додумалась! Так я, оказывается, счастлива! Не просто живу, изо дня в день таскаясь в редакцию, на скучные мероприятия и в магазин за продуктами. Я, как только что выяснилось, счастлива! Вот это номер…

Значит, сегодня действительно важный день. Давай разберёмся. Седьмое июня. Мне сегодня исполнилось тридцать.

А как всё это было?

Когда я осталась совсем одна, я долго металась, словно безумная, пытаясь укротить свой страх, нахлынувший с такой силой, что рассудок мой, не справляясь с реальностью, похоже, совсем отключился. Просто из чувства самосохранения. Перестал докучать мне. На тот момент это, наверное, было единственным спасением. Я стала встречаться с Борисом, бывшим однокурсником, хоть совсем не любила его, да и он не пылал ко мне особой страстью, и я это отлично знала. Потому так легко и рассталась с ним, когда пришло нужное время. А потом, оказавшись в журнале «Высшая школа», замкнулась, закрылась и, в результате, так сроднилась с собственным одиночеством, что научилась получать от него удовольствие. На это ушло целых четыре года, и всё это время я была уверена, что абсолютно несчастна, неудачлива, никому не нужна, и вообще моя жизнь не сложилась, так что ничего хорошего ждать от неё не приходится по определению. Я же ведь именно так и думала. И главное – ничего при этом не пыталась изменить. Даже не пробовала! Боже мой, какая же это ужасная глупость! Столь расточительно относиться к собственной жизни – явно не признак ума. Ведь другой‑то мне больше никто не предложит! И следовало всего лишь хорошенько получить по голове, чтобы понять это.

Я разжала ладонь и снова погладила пальцем лежащую на ней крохотную хрустальную фигурку.

– Бом‑мм! – тут же снова отозвались старинные часы.

 

Я даже и не помню, умела ли когда‑нибудь радоваться жизни. Ну разве что очень давно, в самом детстве, и позже в универе, но значения этому тогда не придавала. А потом… потом и вовсе ни о чём подобном задуматься повода не было. До сегодняшнего дня, собственно. И вот вдруг на тебе – словно лампочку включили!

Как со всем этим управляться, я пока совершенно не знала, поэтому решила для начала глянуть, не отразились ли эти внутренние перемены на моей, так сказать, внешней составляющей. В общем, слезла с дивана и подошла к зеркалу.

Вроде не отразились. Вот она я, такая, как обычно. Коса на месте, нос, глазищи, лоб слегка нахмурен. Ничего нового. А что я, собственно, ожидала увидеть?

И всё‑таки я чувствовала, насколько же сильно всё изменилось во мне, повернулось, как в детском калейдоскопе, и сложилась совершенно иная, новая комбинация. Что она сулит, я пока не имела понятия, но изменения ощущались настолько ярко, что даже дышать стало как‑то непривычно. Словно лёгкие очистились. После болезни.

– Ну привет, Лиза, – сказала я, – ты, кажется, выздоровела…

 

* * *

 

Ответом был звонок в дверь.

Отскочив от зеркала, Лиза направилась в прихожую, мельком заглянув в глазок. На лестнице было темно, и она, толком не разглядев стоящую спиной женскую фигуру, машинально распахнула дверь.

Фигура немедленно обернулась, сияя улыбкой и распахнув ей навстречу объятия.

Лиза взмахнула рукой, словно отгоняя неожиданное видение.