Пандемия любви. Том 3

Пока меняли шины, я, устроившись в кафе напротив, вновь погрузилась в бесконечные размышления. Полнейший сумбур внутри не позволял мне воспринимать сегодняшние события хоть сколько‑нибудь здраво. Совершенно ясно, что лодочка моего привычного, спокойного бытия раскололась как орех, и теперь неуправляемо несётся в пропасть, влекомая течением бурной порожистой реки. Какое пошлое сравнение! Неужели я, взрослая женщина, не могу придумать ничего умнее? Нет, похоже, не могу. Ведь именно так я и воспринимаю происходящие события. Меня тащит вниз по реке, бьёт о камни, погружает в глубину и не даёт пристать к берегу. Лечу вперёд, хватаясь за камыши, а они выскальзывают из рук, и я захлёбываюсь в грязной воде, пытаясь выплыть, но меня несёт всё дальше и дальше…

Отличная картинка. Впрочем, этого и следовало ожидать. Я всегда знала, что рано или поздно со мной произойдёт что‑нибудь подобное, и тогда ничто не сможет удержать меня на плаву, ибо на сей раз спрятаться будет уже некуда. И мне придётся оказаться лицом к лицу с этой стихией.

Ну вот, именно так теперь и произошло. Какие там акции? Это всё полнейшая ерунда по сравнению с теми вопросами, которые предстоит мне решать в самом ближайшем будущем. Особенно в свете того, что я отнюдь не свободна, у меня есть мама и Митька, и предпринимать что‑либо могу лишь исключительно исходя из их благополучия. За них я ответственна в первую очередь, и, кроме меня, защитить их действительно больше некому. Каким бы негодяем ни был Громов, это он сказал правильно. Я обязана выстраивать свою дальнейшую жизнь, прежде всего думая об интересах собственного сына. И дело вовсе не в материальной стороне вопроса. С этим как‑нибудь разберусь, я уже умею зарабатывать деньги. Хуже другое. И мне прекрасно известно, о чём идёт речь. Вернее, о ком. А вот как с этим бороться, я пока не знаю. С чем угодно умею справляться, только не с этим. Во всяком случае, до сих пор точно не умела. Тут меня несло по камням и било о берег совершенно без моего участия…

Я расплачиваюсь за выпитый кофе и отправляюсь к машине.

 

– Всё в порядке, – улыбается мастер, – колёса отбалансированы отлично.

– Спасибо, – киваю я, пытаясь мысленно переключиться на нужную волну.

– Вероятно, свечи нам в следующий раз тоже лучше будет заменить, – добавляет он, захлопывая капот. – Пока всё нормально, но свой срок они к тому времени тоже отбегают. Не дожидаться же, пока движок троить начнёт.

– Конечно, – рассеянно соглашаюсь я, включая зажигание. – После Нового года непременно заеду.

 

Дома снова погружаюсь в раздумья.

Честно ли это – соглашаться идти в театр? То есть я имею в виду – вообще начинать какие‑то отношения. А почему, собственно, нет? Элич это не Юра, вряд ли ему будет больно, как бы потом не повернулись события. Я или другая – не думаю, что это имеет для него большое значение. Да, я ему явно нравлюсь, но не настолько, чтобы это причиняло страдание. Как, например, мне присутствие Солнца. Так почему бы, в конце концов, и не завести любовника? Или всё‑таки не стоит этого делать? Честно говоря, я и не уверена, что смогу. Юра – это было совсем другое. Он любил меня и был бесконечно терпелив, преодолевая все мои заморочки. Он не торопился, давая мне возможность привыкнуть к новой ситуации и смириться с неизбежным. Юра был готов находиться рядом, зная, что я при этом люблю другого, и изменить это не в моих силах. И ни в чьих. Уж не в его точно. И он был готов принимать всё таким, как оно есть.

А каковы намерения Элича, я пока не знаю. Скорее всего, он не любит меня, и это, безусловно, плюс. О том, что я люблю другого, ему тоже неизвестно, и это ещё один плюс. Остаётся только решиться мне самой, а как уж это получится, будет зависеть от моей силы воли. В конце концов, уже имея в анамнезе опыт близости с другим мужчиной, я, вероятно, сумею пойти на это ещё раз. Одним больше, одним меньше – какая разница? Главное, что я как‑то научилась в эти минуты не думать о том, что рядом лежит не он, не вспоминать, не страдать и, в конечном итоге, не сравнивать. А это главное. Ведь любая женщина, имеющая в прошлом отношения с несколькими мужчинами, их обычно сравнивает. Иногда подсознательно. В этом нет ничего оскорбительного. Точно так же, вероятно, поступают и сами мужчины. Это мне, конечно, доподлинно неизвестно, ибо спросить было некого, но возьмусь предположить, что так и есть. Наверное, это нормально. А как ещё по‑другому? Хочет – пусть сравнивает с кем угодно. Мне это абсолютно безразлично. Когда не любишь, вообще всё безразлично. Да плевать мне, лучше я или хуже какой‑то другой женщины из его прошлого. И я очень надеюсь, что ему тоже.

Тогда, правда, непонятно, зачем всё это нужно? И станет ли от этого легче, тоже непонятно. Скорее всего, не станет. Поэтому и считаю не очень честным просто прикрываться им как ширмой. Использовать как зонтик, не чувствуя при этом ничего, кроме безразличия. Разве это красиво? В моём понимании – нет. К тому же дело ещё осложняется тем, что мы друзья. Наверное, с посторонним было бы гораздо легче. Но где сейчас искать постороннего? На это у меня просто нет времени.

Другие женщины относятся к таким вещам как‑то проще, я неоднократно слышала. Перепихнуться «для здоровья» у многих считается нормой. Объяснили бы ещё, в чём оно заключается, так, может быть, мне бы легче стало. Потому что никакого здоровья в этом я не нахожу, скорее наоборот, так что, очевидно, это просто не мой метод.

Идти на близость с кем бы то ни было, кроме Солнца, для меня и так стресс. Тогда зачем я собираюсь пойти на это? В чём, собственно говоря, логика моего поведения? Значит, мне всё‑таки отчего‑то кажется это нужным? Странно, себя, оказывается, постичь ничуть не проще, чем другого человека.

Элич, в принципе, нормальный парень. Не такой мягкий и ранимый, как Ветер, и вполне привыкший к женскому вниманию. Девицы одолевают его со всех сторон, и так было всегда, сколько я помню. Он красив и насмешлив, вполне уверен в себе, так что, почему он выбрал меня, объяснить не берусь. Конечно, за эти годы мы стали хорошими друзьями, но ещё при жизни Ветра я ловила на себе его заинтересованные, очень мужские взгляды, он и не собирался скрывать этого. Правда, не в присутствии Юры, но ловила довольно часто. Возможно, даже и до Юры, но за это не поручусь, потому что в то время не видела вокруг себя ничего, кроме Солнца, и ни на какие взгляды просто не обратила бы внимания.

Хотя это, конечно, сомнительно, потому что, став женой Ветрова, внешне я изменилась очень сильно, можно сказать – превратилась из гусеницы в бабочку, если судить по обращаемым на меня сегодня взглядам мужчин. Раньше они на меня особенно не пялились, там смотреть было не на что.

Это, кстати, тоже ещё одна загадка. Зачем я в то время понадобилась Солнцеву, лично для меня до сих пор совершенно неясно. Ведь не для того же, чтоб стать у меня первым мужчиной? Этого добра вокруг хватает, только пальцем помани, особенно при его внешности и харизме. А уж на Фирме ему и вовсе все в рот смотрели, и до сих пор смотрят – выбирай на вкус. Хоть всех сразу. Почему он при этом выбрал меня – полнейшая загадка. То, что я была в него сильно влюблена, в расчёт не идёт. Это могла быть любая. В него половина сотрудниц влюблена. Однако же он ни на мгновенье не выпускал меня из своего поля зрения, каждую секунду проводя рядом со мной. Я готова поручиться, что всё это время у него совершенно точно никого другого не было, несмотря на весь его властный характер, он не сводил с меня цепкого взгляда и явно желал каждой клеткой, я всегда это чувствовала. Правда, чем сильнее желал, тем грубее становился, но тогда я, прошедшая суровую отцовскую школу, принимала это как должное. И любила его ещё сильнее.

Почему, в таком случае, он так легко отказался от меня? Ведь ничего не было проще забрать меня с собой или как минимум звонить – если и не оттуда, то хотя бы приезжая в Москву. Он бы мог встречаться со мной когда пожелал, если бы ему это было нужно. Значит, не было? За все эти пять лет он ни разу даже не заговорил со мной на эту тему, словно между нами никогда ничего не было.