Плерома

Первым в дверь кабинета протиснулся Плотник. Как обычно, нагло улыбающийся, готовый в любую минуту отвесить одну из своих идиотских шуточек. Увидев Гынду, он осклабился еще шире и с непередаваемой шутовской интонацией молвил:

– З‑здрас‑с‑сьте, Петр Владимирович!

«Дать бы тебе, дураку, в зубы как следует», – подумал Гында. Впрочем, довольно беззлобно.

– Вызывали?

Следом за Плотником вошел Даос. Невозмутимо спокойный и задумчивый, вот только несколько бледнее, чем обычно. Он аккуратно прикрыл за собой дверь и выжидательно посмотрел на Гынду, не произнеся при этом ни единого слова. «Хорошая парочка, – отметил про себя тот, – жалко будет их разделять… Впрочем, это мы еще поглядим. Это еще вопрос не решенный». Выждав с полминуты, он кивком разрешил им сесть. Еще с минуту буравил взглядом, переводя его то на одного, то на другого. Наконец остановил взгляд на Даосе.

– Случилось что‑то серьезное? – поинтересовался он притворно ласковым голосом.

Даос сию же секунду изобразил на лице удивление, словно в упор не понимал, о чем идет речь.

– Я спрашиваю, разве Дудник тебе не звонил ночью? – Гында повысил голос. – Разве ты не должен был подъехать в «Золотой выстрел»? Или я во что‑то не врубаюсь?!.

– Петр Владимирович… – начал было Даос.

– Что «Петр Владимирович»?! – заорал Гында. – Где ты был, я тебя спрашиваю! Чем вы вообще занимаетесь вторые сутки подряд?! Где кейс? Почему до сих пор не поймали этих ур‑родов?!.

– Петр Владимирович, – спокойно возразил Даос, – на место, которое вы нам указали, «эти уроды» не явились.

– Что значит – не явились?

– Не явились, – пожал плечами Даос.

– Угу! – кивнул Плотник. – Зря только проторчали там целых два часа.

– Однако, несмотря на это, – Даос сделал ударение на последнем слове, – мы все же сумели вычислить и перехватить одного из них.

– Вот как? – ухмыльнулся Гында. – Ну и где же он?

– Там, где ему и положено быть, – на дне глаховского пруда.

– С простреленной башкой, – ввернул Плотник.

– Ага?.. – Гында нервно забарабанил пальцами по крышке стола. – А я вас просил об этом?

Даос и Плотник недоуменно переглянулись.

– Я вас за чем посылал, за дипломатом или за трупом? А?!. Где кейс? Почему я его до сих пор не вижу?

– Петр Владимирович…

– Вы же идиоты! Вам же простого дела доверить нельзя. Вы ведь только и можете, что бошки сносить да руки ломать. А еще небось интеллектуалами себя считаете. Интеллигентами. Или нет?

Он уставился на Плотника. Тот поежился.

Гында, заложив руки за спину, подошел к окну, за которым вовсю бушевала гроза. Мутные потоки воды стекали по оконному стеклу. Вспышки молний то и дело чертили небо. Перун обрушивал на Глахов всю свою ярость[1].

– Значит, так, – не поворачивая головы, заговорил Гында. – Поедете сейчас на Кузнецовский Вал, навестите одного моего знакомого. Мне плевать, что вы с ним станете делать, но, если к вечеру дипломат не будет лежать у меня на столе, можете считать, что вы оба уволены. Ясно?!.

Он резко развернулся, пытаясь придать своему лицу яростное выражение.

– Ясно, – вздохнул Плотник. – Я только не пойму, почему это мы всегда крайними оказываемся…

– Работаете потому что хуёво! – заорал Гында.

– Не хуже других! – огрызнулся Плотник, отводя глаза.

– Вот адрес, – склонившись над столом, Гында быстро нацарапал на листе бумаги координаты Барского, – и вытрясите из этого пидора все, что он знает. Вечером дипломат должен быть у меня!

Он передал бумагу Даосу.

– Все! Можете топать.

– Эх‑хе‑хе, – закряхтел Плотник, поднимаясь с дивана и устремляясь к выходу. – Час от часу не легче…

Даос вышел из кабинета молча. Гында нахмурился, посмотрев ему вслед. «Нет, – решил он, – разделить их все‑таки надо. И сделать это нужно как можно скорее. А Даоса… А от Даоса вообще было бы неплохо избавиться. Не нравится он мне в последнее время. Ну о‑очень не нравится!..»

 

* * *

 

Из кабинета они вышли с чувством невероятного облегчения. На сей раз гнев повелителя грома и молний оказался не таким страшным, как ожидалось. Измотанный и уставший, Гында был просто не в состоянии уделить им должного внимания. Под грузом свалившихся на него проблем он орал и требовал невозможного только для виду, сам отлично понимая, что всё, что в их силах, Даос и Плотник и так делают. Обойтись же совсем без наездов и ору он не мог в силу специфики своей натуры.

– Ну что, – веселился Плотник, похлопывая Даоса по плечу, – пронесло на сей раз, а!

– Рано радуешься, – хмурясь, отвечал тот, – он на нас еще вечером отыграется. Или завтра утром.

– Да чихал я на вашего эцилоппа![2] – продолжал резвиться Юрий Алексеевич. – Думаешь, я его боюсь? Да ни фига подобного!

---

[1] …Перун обрушивал на Глахов всю свою ярость… – Перун – древнеславянский бог грома и молнии. Считался покровителем князя (…Гында?..) и его дружины (…Плотник, Даос?..). Утвердившись в Киеве в 980 г., князь Владимир Святославович пришёл к выводу о необходимости утверждения на Руси единобожия и попытался учредить общерусский языческий пантеон во главе с Перуном. Реформа с треском провалилась, и в 988–989 гг. происходит крещение Руси и принятие пришедшего из Византии христианства.

 

[2] …да чихал я на вашего эцилоппа! – И снова цитата из фильма Георгия Данелии «Кин‑Дза‑Дза». Сравн. в фильме:

 

Скрипач: Давайте, я барабанить буду.

Женщина: Как?

Скрипач: Там‑тыдибидидим‑пидибидидам‑пидиби – дам‑ дам‑ тибиди…

Женщина: Прораб! Скрипач не нужен!

Дядя Вова: Ничего, он не помешает. Дай нам водички попить, а?

Женщина: Я же сказала, после выступления.

Скрипач: А мы бы и так могли взять. Силой. Тогда бы ты у нас просила.

Женщина: О‑о! Дотронешься – эцилопп прилетит, ноги выдернет.

Скрипач: Да чихал я на вашего эцилоппа!

Дядя Вова: Спокойно, Скрипач, не раздражай даму…

 

Согласно «Краткому Чатлано‑Пацакскому словарю», эцилопп является представителем власти.