По сказочным тропам

– Тогда действуй! – кивнул д'Ардженто.

Ульрих вскочил на ноги, забыв про усталость.

– Нужно что‑то вроде миски, чтобы набрать воды. Эркюль, твоя шляпа вполне подойдёт.

– Что? – силач попытался возмутиться. – Вы знаете сколько она стоит?

– Эркюль, это вопрос жизни и смерти, а ты шляпу жалеешь!

– Он прав, – согласился с Ульрихом д'Ардженто и, не дожидаясь ответа, стащил шляпу с силача. – Давай‑ка сюда!

Свесившись с пристани, акробат зачерпнул воды, протянул шляпу Ульриху. Он собрал остатки сил, зашептал заклинание, отделяя соль от воды. Получилось! Сунув руку в шляпу, он вынул оттуда соль, собравшуюся в комок, выбросил, воду зачерпнул, дал напиться Аурелии. Потом ещё раз послал д'Ардженто за водой, снова отделил соль. Голова кружилась и вертелась одна только мысль: «Только бы хватило сил». Но их должно хватить, иначе Аурелия умрёт от жажды.

Ещё одна шляпа, ещё. Вот девушка открыла глаза, села, что‑то тихо сказала. Что именно, Ульрих уже не слышал, он снова ослаб. Но ему было уже всё равно. Главное, Аурелия жива. Он закрыл глаза и медленно опустился на пристань. Словно через ватное одеяло донёсся голос д'Ардженто: «Обратно в цирк обоих! Живо! Поисками займусь сам!»

Потом его куда‑то несли, а потом было тепло и тихо. Когда Ульрих пришёл в себя, было уже темно. Он снова был в фургончике, который делил с Эркюлем и д'Ардженто, на своей лежанке, заботливо укрытый одеялом. Ульрих осторожно выбрался из‑под него, отодвинул занавеску на окошке. В небе сверкали звёзды. Надо узнать, что с Аурелией и остальными, подумал он.

Стараясь не споткнуться об реквизит, Ульрих выбрался из фургончика. Осторожно спустился на землю. В фургончике дона Розарио горел свет и доносились голоса. Один принадлежал директору, другой – Эркюлю. Ульрих подошёл к фургону и смог разобрать, о чём они говорили.

– И ты отпустил его одного?! – голос дона Розарио становился то тише, то громче. Видимо, он ходил по фургончику из угла в угол. – Не хватало мне ещё остаться без своего лучшего акробата!

– Я не думаю, что с ним что‑то случится, – оправдывался Эркюль. – Один он легко сможет уйти, если что‑то случится. А вот с нами он этого сделать не смог бы, мы не умеем так ловко лазить по крышам.

– Стрелам всё равно как ловко он лазает! – дон Розарио снова прошёлся из угла в угол. – Что, если у кого‑то окажутся стрелы?

– В портах не любят луки. Стоят дорого, а условия хранения соблюдать тяжело. Там предпочитают нож или саблю.

– Вот уж успокоил, так успокоил!

Даже снаружи было слышно, как Эркюль вздохнул. Ульрих подкрался к двери, поднялся по приставленной лесенке и осторожно постучал. Дверь распахнулась, на пороге стоял директор.

– Ульрих! – воскликнул он. – Уже проснулся? Как себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо. – Ульрих пригладил взъерошенные волосы. – А с Аурелией всё в порядке?

– Всё, – кивнул дон Розарио. – Она спит сейчас, не буди пока. С ней Клементинка, если что случится, сразу скажет.

В дверь постучали. Дон розарио бросился открывать. На пороге стоял д'Ардженто, целый и невредимый, а с ним – незнакомый мужчина, высокий, загорелый, с золотой серьгой в ухе.

– Д'Ардженто, ну наконец‑то вернулся! – дон Розарио на радостях бросился обнимать акробата. – Я как узнал, что произошло, места себе не находил! А теперь рассказывай, кто это с тобой?

– Разрешите представиться, – незнакомец вежливо кивнул. – Капитан Беллероз. Ко мне сегодня пришёл ваш друг и сказал, что меня разыскивает дочь, которая сейчас у вас.

Дон Розарио прищурился.

– Возможно, у нас ваша дочь. Но как вы можете подтвердить, что вы её отец? Можете, например, назвать её имя?

– Конечно! – воскликнул Беллероз.– Её зовут Аурелия, у неё золотые волосы. Сейчас ей должно быть около семнадцати лет. Я оставил её на попечении моей родственницы, что владеет трактиром. А дочери я оставил одну вещь, которая должна быть у неё. Это медальон с изображением парусника, надписью «Беллероз» с обратной стороны и с портретом моей жены внутри.

Дон Розарио вопросительно посмотрел на д'Ардженто.

– Я ему этого не рассказывал, – сказал акробат, заметив его взгляд.

Из‑за занавески, отделяющей жилую часть фургона, осторожно выглянули Аурелия и Клементинка.

– Отец! – радостно закричала Аурелия и бросилась на шею капитану Беллерозу. – Ты наконец‑то нашёлся!

Дон Розарио только вздохнул.

– Что ж, похоже, вы и правда семья и мне остаётся только порадоваться за вас.

А потом все долго прощались, Аурелия и капитан благодарили всех за то, что помогли семье воссоединиться, обещали заглядывать на представления, если окажутся в том же городе, что и цирк.

 

Глава последняя, в которой заваривают чай, определяют погоду и размышляют о любви

Следующее утро было пасмурным и ветренным. Все ещё спали, только д'Ардженто сидел у костерка, с головой завернувшись в плед, и кипятил воду для чая. Неподалёку со своим кирпичом и формулами возился Ульрих. Кирпич, как и положено было, раскачивался на ветру и был из‑за тумана влажным, но это не обязательно означало скорый дождь, хотя была осень. А формулы никак не желали сходиться.

Ульрих исписанный листок и бросил в костёр.

– Опять не выходит? – спросил д'Ардженто.

– Угу, – кивнул чародей. – Ничего не понимаю, у меня ведь многое стало получаться из того, что я раньше не мог. Будто с мыслями собрался и понял, что и как делать надо. Вчера вот, например. Я за вас испугался, и всё само получилось, правильные слова на ум пришли и Знак, не думая, сложил. А вот раньше пальцы правильно поставить задачка та ещё была!

– Говорят, что любовь помогает творить настоящие чудеса, – улыбнулся д'Ардженто.

– Но если это была любовь, то почему, когда Аурелия уходила, мне не хотелось уговаривать её остаться со мной? – и тут же поправился. – С нами.

– Любовь, Ульрих, бывает разная, – акробат приподнял крышку котелка, проверил, не кипит ли вода. Поправил съехавший с плеча плед и продолжил. – Бывает любовь к девушке. А бывает к родственнику или просто к ближнему. И проявляется она по‑разному. Возможно, Аурелию ты полюбил как близкого человека и просто хотел ей счастья. Ты понимал, что она будет по‑настоящему счастлива, когда найдёт отца, поэтому не стал её удерживать и просто радовался за неё.

Ульрих ничего не ответил и сделал вид, будто проверяет, надёжно ли закреплён кирпич. Акробат как будто прочитал его мысли, когда он случайно подслушал его с доном Розарио разговор. Может, поэтому ему стало всё равно, обращает ли на него внимание Аурелия или нет? Но вслух он этого не сказал, кое‑что другое не давало ему покоя.

– Слушай, д'Ардженто, ты в начале ещё сказал, что любовь помогает творить чудеса. Но то, что я сделал, не чудо, оно вполне реально. А вот то, что сделала Аурелия там, на пристани – самое настоящее чудо. Она могла быть…– Ульрих смутился своей догадки и покраснел. – …феей, ты ведь говорил, что феи творят чудеса?