По ту сторону его жизни
Яркое солнце никому не позволяло наступить на землю в легкой обуви. Каждое окошко отражало лучи солнца и ослепляли людей, да бы они не убирали руки с глаз. «Они» против всех, природа издевалась над жителями, а звезды лишь смотрели и смеялись над теми, кто видел их каждую ночь, кроме одного человека, того самого, который мечтал сосчитать их, который желал встретиться и узнать есть ли у них душа или разум, а, может быть, «они»– создатели Земли. Об этом всём мелькали мысли у маленького крохи, мальчика, еще не родившегося, который находился в животе у мамы. Вот только он не думал, что горе наступит еще до его рождения.
Женщину с кислородной маской на лице, в длинном простом сером платье везли на каталке в машину скорой помощи. За ней шел человек средних размеров, не толстый и не худой, в наручниках. Его вели сотрудники полиции в машину для заключенных, а за ними всеми шел мужчина в черном костюме. Журналисты пытались спросить хоть кого‑нибудь, вышедшего из суда, но все не произносили ни звука. Мужчина в черном кричал, пытаясь напасть на заключенного.
– Паскуда, больше ты не притронешься к моей семье, будешь доживать свои последние годы в тюрьме. Над тобой также будут издеваться, как ты над моей женой! –произнес на ломаном русском мужчина. Начали его отталкивать другие сотрудники полиции. ‑Скотина! Только выйди, и я тебя убью, жалкая пародия нашего сообщества! ‑крикнул в след заключенному мужчина.
– Мы еще встретимся! –сказал спокойно тот преступник и сел в машину.
Враги смотрели друг на друга до последнего момента, как львы перед нападением, до тех пор, пока не закрылась дверь полицейской машины. Мужчина в черном поехал со своей женой в машине скорой помощи в больницу. С нее стекал пот. Она плакала от боли, кричала от страха, говорила, что уже рожает. Муж держал ее за руку, а второй гладил живот.
– Все будет хорошо, любимая, ребенок будет в порядке, потерпи немного. –произнес на ломаном русском языке
Женщина крикнула еще громче и начала рожать.
Прошло двадцать пять лет. По солнечной набережной Севастополя ходила девушка с кудрявыми волосами в платье в клеточку. Подошла к уличной части ресторана «Севастополь», где сидел журналист и присела к нему, пожав ему руку. Он выглядел довольно молодым, лет тридцати шести и с маленькой бородкой. На деревянном прямоугольном столе уже стояли кружки кофе. Девушка сделала глоток и начала слушать его внимательно, скрестив руки в замок:
– Я столько раз пытался с вами связаться. –улыбчиво произнес журналист.
– Я была занята. Давайте быстро я отвечу на ваши вопросы и уйду. –сказала строгим взглядом девушка.
– Хорошо, итак, у вас уже есть муж и как я понимаю он живет в Крыму.
– Да, но вы же хотели поговорить о романе. – после слов девушки журналист немного растерялся, начал часто моргать, но через несколько секунд собрался с мыслями, встряхнулся и продолжил.
– Да, начнем…, есть теория, что ваша реальная история и произведение много чем отличаются, и большинство фактов в книге написаны на ваше воображение. Почему так сложилось?
– Цензура. Мне запретили писать то, что было на самом деле, пришлось искать ассоциации, чтобы зашифровать весь сюжет. – уверенно соврала девушка.
– Знаете, если это был шифр, то тогда не все читатели его поняли. Если честно, я его тоже не понял.
– Мало, кто его поймет и, возможно, это к лучшему. Я заменяла объекты описанием живых существ, олицетворяла таким образом все, что было не одушевлено. Даже с таким форматом и замыслом не хотели выпускать, но все‑таки заметил один человек что‑то такое особенное, что поразит людей и изменит их жизнь. Также благодаря этому роману, люди могут научиться выражать свои мысли и не бояться окружающих. ‑с большой скоростью проговорила девушка.
– Интересно. Я бы хотел узнать настоящую историю без шифров и ассоциаций, чисто правду.
– Нет!.. Вся эта сложившаяся ситуация изменила мое отношение к миру, заставила всех ненавидеть, не любить мужчин, не любить себя, чуть ли не убедила, что нет в этом мире мне места. Я прижалась к углу, у меня лишился аппетит. Я не хотела ни есть, ни пить, ни спать… ни любить. При таких желаниях человек становится просто никем. Что вы будете делать после того, как услышите ее… правду?
– Расскажу людям, что нужно менять этот мир, либо настанет конец света.
Подумала немного девушка и ответила:
– И все же нет! ‑встала, взяла пальто и начала уходить. – Успехов вам! – не успела сделать шаг, как ее остановил журналист.
– Подождите, Алисия, пожалуйста! Останьтесь. Давайте сделаем так? Я отключаю диктофон, перестаю записывать что‑либо в блокнот, и вы мне все расскажете, а там я уже сам разберусь, когда буду писать статью. Ни единого вашего слова я не напишу, сфантазирую что‑то. Мне самому всё это очень интересно слушать. Пожалуйста!
– Если вы кому‑нибудь расскажете правду, «они» за вами придут!
– Кто «они»?
– Те, которых нельзя беспокоить. Увидите, если рискнете!
Наши дни. Парень в больнице читает эту книгу и не понимает, к чему была сцена с журналистом. Минутами ходит по палате, обдумывая каждый шаг и при этом смущая других ребят, лежащих в своих кроватях. Неожиданно из‑за сквозняка открывается нараспашку окно. Ветер поднимает шторы на уровне роста этого парнишки. Он проходит под ними и заглянул в окно, посмотрев вниз. Там сидит Алисия на коляске и смотрит за играющими детьми. У кого‑то сломана рука, у кого‑то проблемы с желудком. Парень хочет спросить у нее, в чем смысл этой сцены и решает спуститься вниз. Подойдя к ней, он садится рядом с ней на лавочку. Алисия молчит и не обращает внимание на парня.
– Сцена с журналистом. В книге написано, что вы ему все не рассказали, но по правде вы ему сказали, верно?
– Да, потому что доверилась, и он до сих пор хранит эту тайну… На самом деле никому нельзя рассказывать эту историю. Она рушит жизни тем, кто ее услышит.
– Зачем тогда вы подсказали мне, как ее читать?
– Будущее зависит от тебя и тебе решать рассказывать кому‑то правду или нет, умирать или не умирать. ‑Алисия пугающе смотрит на парня, будто уже хочет его убить. ‑Эта сцена нужна для того, чтобы читатель понял, что настоящая история спрятана глубоко в страницах и не каждый сможет разгадать ее. – Для Алисии показался мир замедленным. Все стоят на своих местах и только едва заметно, что они двигаются. У нее появляются воспоминания, она закрывает глаза и вспоминает те ужасные годы, когда ее жизнь превратилась в ад.
Шесть лет назад. Москва.
Институт еще у юной восемнадцатилетней Алисии был не очень современный. Он напоминал старую усадьбу начала двадцатого века. Бирюзовый цвет стен идеально подходил под серую погоду Москвы. Со стен краска слезала, а деревянные окна постоянно издавали звуки из‑за ветра, проходящего сквозь них. Алисия сидела в аудитории, спала, но краем уха слышала преподавателя. На улице черные тучи. Гром начал греметь, что заставил девушку проснуться и посмотреть в одно из панорамных окон в лекционной аудитории. Преподаватель увидел Алисию среди студентов, которая не слушала и не смотрела на него, поэтому ударил указкой по своему столу, что все студенты, включая Алисии, подпрыгнули от страха и посмотрели на него.
– Если будете продолжать так сидеть и ничего не делать, вылетите. В первую очередь это касается вас, Алисия Юдина. Почему вы отвлекаетесь на моих лекциях?
Алисия поднялась и ответила на вопрос:
