Под светом чужой звезды

Если в местных старых семьях практиковалось единоначалие, то вот с царствами все было немного сложнее. Верховную власть делили между собой лугаль и эгир. Эгир занимался делами семей, а лугаль – всем остальным. Вот только по степени влияния я бы расположил эгира на несколько ступеней выше.

Где‑то рядом еще был энси – что‑то навроде жреца и советника, но, судя по тому, какие слухи о них ходили в сети, фигура это была незначительная и чисто формальная.

Кроме того, что удалось найти в сети, другой информации не было, и спросить тоже было не у кого.

Комма у меня не было, браслет, изделие давно минувших дней, с его функцией справлялся отлично, хоть иногда и подглючивал. Список людей, с которыми я мог связаться, делился на две части – врагов и друзей. Друзей у Эс‑Эрхана было двое – нун Ашахи Уриш и эн Гиль‑мен Конташ, и тот, и другой давно уже свой жизненный путь закончили. А вот все остальные, тоже большей частью давно и бесповоротно мертвые, числились во врагах. В том числе и нун Громеш, только сдается мне, это другой нун был, прежний. С любым, кого не было в списках, браслет категорически отказывался связывать. Требовал, чтобы я произнес фразу отключения. Я бы так и сделал, вот только прежний владелец забыл мне перед смертью ее сообщить.

Можно было бы попросить комм у хозяина поместья, но тем самым, как мне казалось, я расписывался в собственной беспомощности и отсутствии модуля.

Признаваться в этом не хотелось.

Так что до местного праздника я жил практически в социальном вакууме.

 

Мы подьехали к особняку Ур‑Наммурапи в Исине на обычном местном антигравитационном пепелаце, скромном и незаметном, портальные перемещения в Ниппуре и на территории всех семи столиц, окруживших главный город лепестками цветика‑семицветика, были запрещены. В принципе, любое оперирование пси‑силами в этом районе не приветствовалось.

– Вылезай, – нун легко выскочил из гравиплана, требовательно махнул рукой. – Дальше – пешком.

Я недовольно сморщился, но взгляд от резиденции местного главного босса не отвел. Да и когда доведется поглазеть на летающий остров – зависшие на высоте почти в полкилометра несколько десятков гектаров отполированной каменной платформы со строениями наверху и идеально ровной поверхностью внизу. По контуру, примерно на метр, поверхность платформы была совершенно чистой, и можно было оценить ее толщину – максимум бумажный лист.

– Да, я и забыл, что ты дикарь, – улыбнулся Громеш. – Красиво, правда? Только эгир может жить в летающем дворце. Бедняга. На земле куда удобнее.

– И как мы туда попадем? Может, надо взлететь повыше?

– Если только частями. И вообще, уважай хозяев, и они не станут приближать твою смерть. Идем.

Бодрой походкой трехсотлетний дедулька направился прямо к центру находящейся под платформой застройки – невысокие домики на участках без оград, идеальные лужайки, бассейны, парковые островки и спортивные площадки. Народу было не то чтобы мало, то там, то здесь попадались праздношатающиеся аборигены, но вот на нас они внимания практически не обращали. Только лысые парни в туниках при виде нуна низко склонялись и стояли так, пока он не пройдет.

Шел старичок быстро, почти бежал, и километр мы проделали буквально за несколько минут. Под центром платформы нас уже ждали – три человека в военной форме отсалютовали нуну, небрежно кивнули мне и отступили на шаг от каменного круга, куда мой спутник немедленно встал, да и меня затащил.

Приемный круг находился в большом холле, откуда в другие помещения вела только одна дверь. Высокая, двустворчатая, с богатой резьбой и золотой отделкой. Такая внушает уважение и желание взорвать ее к какой‑нибудь матери.

Нун внимательно на меня посмотрел, мол, все помнишь?

Я кивнул. Открывать душу первым встречным шумерам было не в моих интересах.

 

Эгир, толстенький добрячок с мясистым носом и губами чуть навыворот, иссиня черной бородой, заплетеной в три косички, и роскошной кудрявой шевелюрой, стоял прямо за дверью. Видимо, только нас и ждал. Он приветливо, как хорошему знакомому, кивнул мне, а нуна Громеша тепло обнял. Казалось, два старых друга встретились после многолетней разлуки, весь мир ждал, пока они друг друга тискали.

Весь мир – это десять пар глаз, уставившихся на меня. Причем, и это для меня стало неожиданностью, три пары из них были женские. Вот тебе и патриархальное общество.

Наконец только что не изнасиловавшие друг друга носители старой крови расцепили обьятия, нун Громеш уселся в ближайшее свободное кресло, а эгир скромно примостился рядом, такой вот либерал‑демократ, завсегда с народом. Я, помня наказы Громеша, остался стоять – не по чину мне тут булки на сидения пристраивать.

– Значит, это и есть ваш герой, – эгир хлопнул в ладоши, междусобойчики и перешептывания тут же прекратились. Только длинный сухощавый мужчина в красном костюме фыркнул. Эгир повернулся к нему, – герой, нун Конташ, это мы уже обсудили. Или твой никчемный потомок все еще требует отмщения? Сейчас повезло Громешам, но когда‑нибудь и тебе – тоже.

Длинный поморщился, но ничего не ответил.

– Марк, – продолжал эгир, – надеюсь, нун Громеш разьяснил все детали нашего сегодняшнего собрания. Кстати, имя ты выбрал для церемонии подходящее, Уриши не любили такие.

– А мы не любили Уришей, – подал голос кто‑то из собравшихся.

– Именно так, – согласился эгир. – Паршивая была семейка, надеюсь, в четвертой инкарнации будет достойнее. Марк, тебе лишь надо будет рассказать, при каких обстоятельствах Эс‑Эрхан Уриш передал тебе браслет. Простая формальность, для церемонии она не нужна, нам просто интересно. Как бы мы не относились к этому человеку, он был в своем роде гением.

Я кивнул. Ничего особенного меня не ждало. Короткий рассказ о событиях, будто они их еще не изучили в моем виртуальном изложении, со спецэффектами и воссозданными действующими лицами, потом боги, в которых я, впрочем, не верил, должны были там что‑то у себя решить, ну и по итогам заседания обед и танцы. Или аутодафе. Впрочем, второй вариант был маловероятен, это уж совсем надо было накосячить, с точки зрения тех, кого нет, чтобы синий огонь меня испепелил. Будь модуль исправен, вообще не волновался бы. А так небольшой мандраж присутствовал.

– Ну и отлично. Давай, рассказывай, что там у вас с нашим энгибом произошло.

Следующие полчаса напомнили мне защиту диплома пятнадцатилетней давности. Небольшой красочный рассказ, вопросы – благожелательные от союзников Громешей, и не слишком – от оппонентов, подробности выпытывали, словно хотели завалить. Особенно старалась одна дама, из клана Ису‑Таке, милая стройная женщина с шикарной гривой волос, тонкой талией и проникающим под кожу голосом, которым она пыталась поймать меня на мелких деталях.