Последнее желание

Маленький город, который часто страдал от натиска природы, открыл очередной туристический сезон. В город пришло лето, и в Брайтон вновь хлынуло большое количество людей, среди которых было немало семей с маленькими и не очень детьми. Менди шла через город постоянно наталкиваясь на приезжих, и она обращала внимание, что большинство женщин совершенно не заинтересованы в своих детях. Стоило только ребёнку заплакать или же закапризничать, как его мать моментально от него отворачивалась, с недовольным лицом привлекая чернокожую няню, со злобой и отвращением называя её имя: Мария или Диана, или ещё как‑то. Это были приезжие с юга, которые по какой‑то причине решили навестить туристический город старушки Англии. Глядя на этих холодных и безразличных женщин, она заметила, что её знакомые, та же миссис Питерсон, по‑настоящему любящая, заботливая мать.

Когда Менди добралась до дома, заказав на одной из улиц повозку кабриолет, она была поражена удивительной тишиной, которая была внутри, и быстро поняла, что в доме нет никого кроме прислуги. Они решили воспользоваться возможностью и взялись за генеральную уборку, все окна в доме были открыты, шторы и тюль раздувались парусами, солнечные свет проникал внутрь, подсвечивая чистые, блестящие поверхности. Проходя внутрь, девушка не смела бесцеремонно ступить на начищенный, натёртый паркет, поэтому громко крикнула, в надежде, что её всё же услышат:

– Будьте добры, принесите мне домашние туфли, я переобуюсь у порога! – крикнула она в тишину дома.

– Мисс, мисс Блумфилд, – она услышала голос одной из девушек, которая уже бежала к ней вниз по лестнице, держа в руках миниатюрные жёлтые туфельки на небольшом каблуке, – я уже бегу, простите, мисс.

Менди улыбнулась, ей польстила такая поспешность девушки, хотя она никогда не проявляла в адрес прислуги нетерпимость. Девушка остановилась напротив неё и наклонилась, поставив туфли перед дочерью хозяйки и была уже готова помочь Менди переобуться.

– Ничего страшного, Софи, – ответила девушка, переобуваясь самостоятельно, а не позволив девушке сделать всё за неё, – а где родители?

– Мистер и миссис Блумфилд в саду, мисс, – ответила Софи.

Менди благодарно кивнула за ответ и направилась к себе в комнату. Теперь после того, как она уже подарила племяннику пинетки, она не знала, чем ещё ей заниматься в течение дня. Вязать что‑то новое она не хотела, по крайней мере она ещё не придумала, что именно она бы хотела сделать. Ко всему, если у неё всё же возникнет идея, было бы необходимо подобрать подходящую пряжу. Она знала, что у Джуди приближается день рождения, но что подарить младшей сестре она не представляла. Сев в кресло, она даже пожалела, что не зашла ни в один магазин и не подумала над этим. Что можно подарить девушке двадцати пяти лет?

Менди задумалась о шёлковых лентах, об отрезе ткани, из которого сестра могла бы сшить платье, о записной книжке или же наборе перьев в декоративной, подарочной упаковке, которыми она могла бы писать письма родителям, братьям, ей самой и огромному множеству друзей. Книгу как подарок Менди не рассматривала, так как понимала, что Джуди менее заинтересована в чтении нежели её сестра.

Через приоткрытое окно Менди услышала голоса своих родителей, они подходили к парадному входу, медленно, держась под руку, поэтому миссис Блумфилд оставила трость в передней. Они не знали, что их дочь вернулась домой, поэтому ничего не стесняясь обсуждали именно её.

– Вам стоит быть проще, Белинда, – говорил мужчина, – у нас ещё есть возможность выдать её замуж за какого‑нибудь сердобольного православного священника, коим можно соединять себя узами брака. Или же есть этот моряк, которого мы видели на общественном балу.

– Вы совершенно выжили из ума, – возмущенно говорила женщина, – какой священник? Чтобы наша дочь жила на милостыню прихожан? Чтобы у неё было одно платье и то рваное? Вам стоит пересмотреть отношение к собственной дочери. В конце концов, наша Менди точно заслуживает лучшего. А этот морячок?! – она громко хмыкнула. – Он же наверняка с портовыми шл… девушками якшается!

Мужчина улыбнулся в ответ на слова женщины, но отвечать ничего не стал. Когда они подошли к парадной лестнице, которая была пусть и невысокой, но покорить её миссис Блумфилд было нелегко, мужчина всё же вновь обратился к жене:

– Не думаю, что нам стоит так жестоко поступать с Менди, и говорить такие вещи об этом мужчине, мы не может знать наверняка. Вдруг он мужчина добропорядочный?!

– Добропорядочные мужчины занимаются искусством, литературой, профессиональным переводом трактатов и помимо прочего при этом не бедны, а в силах обеспечить достойную жизнь своей семье, – уже мягче говорила женщина, и Менди улыбнулась, услышав это.

Её не особо трогало то, что говорили её родители о мистере Фултон, но то, что они говорили друг о друге, особенно находясь наедине, приятно грело её душу. Какой бы склочной не была миссис Блумфилд, она определённо любила своего мужа и не жалела ни о чём.

– Ох, моя ты дорогая, – ответил ей мужчина, и Менди могла поспорить, что в этот момент они неловко и коротко поцеловались, а затем, помогая друг другу, поднялись на веранду и вошли в дом при этом отказываясь от помощи выскочившей прислуги.

Менди больше не хотела думать о родителях и об их отношении к мистеру Фултон. Она перелезла со стула к себе на кровать и легла на неё, глядя, как ветер раздувает как парус лёгкую ткань кружевного тюля. Она погрузилась в воспоминания о вчерашнем балу. Она так долго ждала возвращения мистера Фултон, что бал в его компании показался ей самым настоящим волшебством.

Проходил он в особняке мера – он часто проводил общественные балы, если так можно было выразиться, так как попасть туда можно было только в том случае, если Ваш доход не ниже одной тысячи фунтов в год. Семья мистера Блумфилд, несмотря на недостаток в средствах, обладала очень хорошей репутацией, поэтому Менди могла спокойно присутствовать на таких мероприятиях. Как большинство людей из её окружения.

Бальный зал был богато украшен, и Менди была рада, что выбрала свой лучший туалет. Отдавая предпочтение ярким цветам и некоторой детскости в нарядах, Менди выбрала платье нежно‑розового цвета, подол которого было украшено вышитыми красными розами и насыщенными зелёными лепестками. Волосы её были непривычным для неё образом собраны на затылке и скреплены золотой заколкой. Не только из‑за этого, но и в общем, среди своих сверстниц Менди выглядела непростительно юной, настолько, что женщины проедали её завистливыми взглядами. Но Менди не замечала этого, она была слишком поглощена тем, что искала взглядом мистера Фултон. Она догадывалась, что он может несколько задержаться, и ей предпочтительнее завязать с кем‑нибудь разговор, пока его нет, но она всё равно продолжала выглядывать его в толпе.

Как и предполагалось, сломленная потерей сына, миссис Питерсон на бал не пришла, но в особняк барона пришли её близкие подруги. Все хотели насладиться вечером, отведать вкусных блюд и качественного спиртного, несмотря на то, что не так давно присутствовали на похоронах маленького мальчика. Какой бы богобоязненной и совестливой ни была Менди, она не чувствовала вины ни перед Катрин, ни перед Богом. Она могла с полной уверенностью заявить, что в те дни отдала всю себя и поступила как истинный христианин. И сейчас она могла позволить себе думать лишь о мистере Фултон и долгожданной встрече с ним.