Проклятие

– Серильда…

Он впился в ее губы. Жадно, пылко и отчаянно. Пальцы зарылись в ее волосы. Злат вернулся к ней – и мгновенно завладел всеми ее чувствами, пылающими и безумными.

Так же мгновенно все и закончилось. Злат оторвался от нее, бормоча извинения и пытаясь отдышаться.

– Прости. Я не подумал… Я не должен был… не собирался…

Серильда схватила его за руку. Чтобы заставить замолчать. Чтобы успокоиться самой.

– Не надо, – шепнула она почти беззвучно. – Пожалуйста. Не надо.

Их обоих била дрожь. Пальцы Злата мяли парчу ее юбки. Серильда вцепилась в его окровавленную рубашку и осознала это, только когда почувствовала, что руки стали липкими.

Они смотрели друг на друга, боясь дышать. Оба были страшно испуганы. Серильда нашла в себе смелость прижаться к нему, прильнуть щекой к его щеке, и Злат, после долгого колебания, снова позволил себе обнять ее. Только гораздо нежнее.

Серильда не знала, кто из них двоих сейчас больше нуждается в утешении.

– Если бы ты только знал, сколько раз мне хотелось тебя поцеловать, – заговорила она. – Или чтобы ты поцеловал меня. Каждый день. Каждый раз, как я вижу тебя. И я знаю… я понимаю, почему между нами целая пропасть. Я понимаю, что будет, если… если он когда‑нибудь узнает… но это не мешает мне хотеть.

Злат сначала не ответил. Он долго сидел, не шевелясь и сжимая Серильду в объятиях.

Пока, наконец, она не почувствовала, как его напряженные мышцы начали потихоньку расслабляться.

– Приятно знать, что я не один такой.

Серильда всхлипнула. Она и не заметила, что плачет. Напряжение битвы, короткой, но жестокой, наконец настигло ее.

Злат поцеловал ее в висок.

– Я все это время думал только о том, как тяжело мне. Смотреть на тебя… когда ты идешь к нему. Думать о тебе… – Он тяжело сглотнул. – Но мне следовало бы подумать о том, каково тебе. Серильда… – Злат снова отстранился, изучая ее. – Ужасно, что он запер тебя здесь. Правда ужасно. Но ты должна знать, что я для тебя готов на все. Я… – Он оборвал себя на полуслове, и у Серильды екнуло в груди, там, где должно было быть ее сердце. Что‑то вроде надежды, что вот сейчас он скажет…

Вместо этого Злат устало застонал и взял ее за руки. Закрыв глаза, он поднес пальцы Серильды к своему лицу, прижался к ним щекой.

Он уже делал так однажды, в самую первую ночь, когда они познакомились. Это такая мелочь. Просто ласка. Просто капля нежности, украденная мальчиком, у которого отняли почти все.

От этого воспоминания Серильде захотелось снова заплакать.

И снова поцеловать его.

И рассказать ему все. О ней и Эрлкинге. О своем будущем ребенке.

Но это было бы слишком опасно. Она не знала, как Злат воспримет эту новость. Обрадуется, или испугается, или его захватит целый ураган чувств, которые трудно описать. Зато она знала, что, если она расскажет Злату, что беременна от него, он нипочем не согласится на ее план. И ни за что не станет притворяться, что его ребенок принадлежит Эрлкингу. А если Эрлкинг проведает, что Серильда открыла Злату правду… страшно даже представить, что он сделает с детьми, которых она отчаянно хотела защитить.

Поэтому она резко перевела дыхание и оглянулась на запертую дверь. И ничего не сказала.

В коридоре стояла тишина, и Серильда задумалась, уже не удалось ли ей прикончить и последнюю друду.

Снова взглянув на Злата, она будто заново увидела пятна крови на его рубашке.

– Ты ранен. – Она протянула к нему руку, но заколебалась, пальцы замерли в воздухе. – Погоди, я поищу, чем тебя перевязать.

– Со мной все будет в порядке. – Страдальческое выражение на лице Злата сменилось улыбкой. – Я быстро оправляюсь. Ты только посмотри, Серильда. У нас получилось. Мы внутри. – Со стоном он поднялся на ноги, опираясь о стену. – И раз уж мы жизнью рисковали, чтобы сюда попасть, нам, наверное, стоит посмотреть, что тут есть.

 

Глава 13

 

Первым делом Серильда подошла к гобелену, тому самому, что висел в нише у самой двери. Ткань была изорвана, не то изрезана клинком, не то разодрана, и висела лохмотьями. Несмотря на плачевное состояние гобелена, Серильде всегда хотелось его изучить – ведь по смертную сторону завесы он сиял, будто что‑то неведомое поддерживало и питало его. Среди руин замка, больше напоминавших груду камней, он оставался красочным и целым, не тронутым временем.

Но из‑за друд Серильде никогда не удавалось как следует рассмотреть его поближе. Стараясь не дышать, она бережно подхватила два самых больших лоскута. Подняла их, собирая воедино разорванную картину. Подошел Злат и без лишних вопросов взялся за оставшиеся клочки, помогая заполнить пробелы.

Потом они вместе долго рассматривали то, что получилось. А получилось что‑то очень милое. Королевская семья в саду. Фонарики вокруг, свисающие с ветвей деревьев. Король, королева, принц и принцесса.

Прелестный семейный портрет.

Вот только король и королева в своих роскошных нарядах и усыпанных драгоценностями коронах были мертвецами. Скелетами с темными глазницами и белыми зубами, застывшими в вечной ухмылке. Костлявые пальцы королевы крепко сжимали руку дочери.

Принц и принцесса, напротив, казались совершенно живыми.

Златокудрая малышка была как две капли воды похожа на портрет девочки в медальоне Злата.

– Моя сестра, – выдохнул он, доставая медальон из‑за ворота рубашки и открывая его, чтобы сравнить.

Хоть девочка на портрете в медальоне казалась чуть младше, но это была та самая принцесса с гобелена – это было ясно как день. Те же золотые локоны, вьющиеся у лица. Та же озорная улыбка. Серильда удивлялась, что не заметила сходства между ней и Златом, когда встретилась с ним впервые. Сходство не бросалось в глаза: у девочки волосы были светлее и аккуратно уложены, а у него – рыжие, как медь, и вечно растрепанные. У нее глаза были ярко‑голубые, у Злата – карие с золотистыми искорками. Оба светлокожие, но у принцессы не было и десятой части веснушек, что усыпали кожу Злата.

Однако было что‑то более глубинное, что их роднило. Рвущаяся наружу радость, смех и озорство в глазах.

Серильда перевела взгляд на принца. Там, на гобелене.

Злат.

– Ты уверена, что это я? – спросил Злат разочарованно.

– Несомненно.

Парень хмыкнул.

– Я похож на расфуфыренного идиота.

Серильда рассмеялась.