Проклятый дракон

Акрис был уверен – все испытывают страх. В этом все равны. Людей отличает лишь то, как они умеют со страхом совладать: позволят ли себе слабость и превратятся в ничтожество под его натиском? Или же будут сильнее его и даже в самые пугающие моменты смогут сохранить рассудок и достоинство?

Акрис был закаленным в боях воином, убивал без сомнений, был жесток и непоколебим. Но он умел видеть и уважать внутреннюю силу, умел ценить жажду жизни и стойкость, позволяющую достойно встретить смерть. Поэтому он помедлил. Окончательно приняв решение, рассек веревки на ее руках, одним движением освобождая от пут. Затем вложил в ее затекшие ослабевшие руки свой кинжал – и втолкнул в Грот.

***

В нос ударил резкий запах – сырость и гарь. Аэрин обернулась, за ней с громыханием захлопнулся лаз. Девушка в спешке оглядела пространство вокруг себя, щурясь и пытаясь привыкнуть к свету. Здесь было светлее, чем в каменном проходе, по которому они шли. Мягкое свечение исходило от шаров и кристаллов, которыми то тут, то там были усыпаны стены каменного пространства.

Аэрин продолжала нервно оглядываться. Где это существо, что издавало рев? Свет был не везде – он не затрагивал дальние участки пещеры, оказавшейся необъятных размеров. Аэрин судорожно пыталась вглядеться в оставшиеся без освещения сгустки тьмы.

Страх и паника отдавались гулкими ударами в голове. Нужно успокоиться. Вдох… протяжный выдох. Аэрин это всегда помогало. Ну же, бери себя в руки. Вдох… протяжный выдох. Пульсирующий гул в голове отступал.

Громкий вдох. Царапающий рычащими звуками протяжный выдох. Дыхание… Тяжелое. Глубокое. Пугающее. Где‑то в отдалении, выше того участка тьмы, куда она судорожно вглядывалась.

Аэрин медленно подняла глаза и оцепенела – прямо на нее из темноты смотрели два больших желтых глаза с узкими вертикальными зрачками… Очертания огромного чешуйчатого монстра все четче проглядывались у дальней стены. Дракон!

Ужасный рев опять сотряс своды пещеры. Кажется, Аэрин забыла как дышать, сердце перевернулось в груди. Рука непроизвольно сжала рукоять кинжала.

Так вот зачем аргхатиец вложил в ее ладони оружие… Варварское милосердие. Он дал ей возможность умереть быстро и безболезненно, а не в живом огне или между зубов пережевывающего ее чудовища.

Взгляд Аэрин заметался по пространству вокруг: ей некуда бежать, поблизости ни камней, ни выступов. Негде спрятаться. Негде укрыться. Она осела на колени, не в силах больше держаться. От пронизывающего ее ужаса горло сдавило тисками, дышать удавалось лишь судорожными рывками.

Тем временем дракон начал медленно приближаться, выбираясь из тьмы. Широкая морда, покрытая шипами. Мощная грудная клетка. В свете магических шаров и кристаллов заиграли матовыми бликами черные, с красным отливом, чешуйчатые пластины. Показались черные крылья, будто сотканные из той самой тьмы, из которой являлись.

Аэрин чувствовала дрожь камней от каждого его шага. Что этот монстр сделает с ней? Сожжет ее? Разорвет на части? Времени действительно оставалось мало. Спасение от мук у нее в руках. Так почему же она медлит? Сейчас ее действительно уже ничего не спасет.

Все, что ей осталось – Последняя песнь. Пусть Богиня заберет ее душу. Другим Богам Аэрин отдавать ее не хотела.

Богиня – мать. Богиня – создательница всего живого. Богиня – хранительница душ. Когда‑то старая Ирга поведала ей о старой вере, которую запретили почитать маги. Поведала, что именно Богиня отправляет души в Мир живых для странствий, определяя, какие уроки той нужно пройти для преображения и перехода на следующую ступень становления. И Богиня ждет каждую душу обратно после пройденного ею земного пути. Но если не проводить душу Последней песнью, она может затеряться – так и будет бродить в Мире живых, не находя себе места и покоя, пока ее не поглотит Мрак или не приберет один из Богов для своих корыстных целей. Поэтому так важно, чтобы душа с миром покинула свою земную оболочку, а для этого нужно поблагодарить ее и проводить Последней песнью.

Аэрин запомнила все, что рассказывала ей Ирга. Пронесла в своем сердце запрещенное знание, мелькнувшее краткой вспышкой воспоминаний в ее голове в преддверии смерти.

Из‑за сжимающего горло страха петь поначалу не удавалось. Вместо слов из нее вырывалось лишь мычание – это все, что Аэрин могла сделать в тисках сдавливающих ее паники и ужаса. Пришлось закрыть глаза. Но она все равно слышала и чувствовала тяжелые шаги. Чувствовала, как приближается ее погибель.

Прошла ли Аэрин свои уроки? Успела ли сделать все то, что уготовила ей Богиня? Она не знала. Но есть ли смысл сожалеть об этом сейчас? У порога смерти? Все, что было в ее силах, она сделала. Голос Аэрин окреп.

Лишь одна мысль беспокоила – Последнюю песнь ей пришлось придумать самой. Ирга не успела научить ее нужным словам – умерла, когда Аэрин не исполнилось и десяти. Но Аэрин отбросила эту мысль. В конце концов, слова – не самое главное. Главное – проводить пением свою душу.

Песня зазвучала отчетливее, и вот Аэрин пела ее уже в полный голос. С надрывом. С хрипом. С судорожным придыханием. Но она звучала. Пусть Богиня слышит. Теперь ее уже ничего не держало на этой земле.

Песнь закончилась. Наступила тишина. Аэрин побоялась открывать глаза.

Но она знала, что монстр рядом… Она слышала, чувствовала его. Почему он медлит? Нервы натянулись тугим канатом, она сжала клинок в руках до боли, до спазма в пальцах. И занесла его для последнего удара.

Оглушающий рев опять сотряс стены огромного помещения. Рука дрогнула, и именно в этот момент ее ударом откинуло на каменный пол. Кинжал с глухим лязгом откатился в сторону. Аэрин распахнула глаза. Морда дракона медленно приближалась к ней.

Инстинкты Аэрин вопили, что нужно бежать. Спасаться! Вся ее человеческая сущность вопила об этом, но она чувствовала… Восхищение. Где‑то в недрах ее существа рождалось восхищение, смешанное со страхом.

Она видела ноздри и желтые клыки прямо перед собой, на нее повеяло тяжелым горячим дыханием, несшим в себе запах огня и разлагающихся остатков сырого мяса, что, видимо, служило пищей для дракона. И тут Аэрин почувствовала, что теряет сознание. Действительность начала меркнуть и отдаляться. Богиня услышала ее мольбу – она не умрет в муках.

Из недр живота разлилось умиротворение. Вдруг стало хорошо. Приятное спокойствие затопило тело.

 

Глава 3

 

Аэрин открыла глаза. Она лежала на небольшом холмике, где была похоронена Ирга пять дней назад. Аэрин почти десять лет. И вот она здесь, лежит на могиле и вдыхает запах нагретой солнцем земли, смешанный с горьким ароматом желтых цветов, которые она сегодня принесла.

Ирга ушла. Оставила ее одну, как и родители когда‑то. Почему все оставили ее? Почему бросили? Аэрин пыталась найти ответы в своей маленькой детской голове.

Она лежала и вспоминала, как Ирга поучала ее. Как говорила, что жизнь непредсказуема. И человек не может в ней что‑либо контролировать. Аэрин не хотела верить старухе. Не хотела принимать всю правду этих слов, хотя с самого детства ее жизнь была их подтверждением.