Прости грехи наши… Книга третья

Оля вышла из поликлиники. День стоял похожий, ясный. Свежий осенний воздух, казалось, должен был бодрить тело и дух, но Ольга чувствовала лишь неимоверную усталость и слабость, во всем виня беременность. Врач выписала ей какие‑то витамины. Однако женщина подсознательно понимала: причина в другом. Вот уже пять месяцев от Ваньки не было писем!

Маленькая птичка, усевшаяся где‑то на кустарнике, чирикнула, будто окликая ее. Женщина остановилась. Забавная, шустрая синичка перестала прыгать и тоже посмотрела на нее. Оля улыбнулась. Желтогрудая щебетунья еще немного повертела своей любопытной головкой и вспорхнула, все выше и выше поднимаясь в небо. Провожая ее взглядом, Ольга наткнулась на купола, проглядывающие сквозь поредевшие ветки деревьев. Они горели под солнцем на фоне голубого небосклона, так нарядно и призывно, что Оля подумала – это знак и, как заговоренная пошла на их блеск.

Ольга дошла до храма и остановилась.

– Смелее, милая, – обозвала ее пожилая женщина в платочке.

– Я беременна…, – проговорила Оля.

– Тем более, – взяла она ее под руку и завела вовнутрь.

Сумрак и специфический запах напугал Ольгу. Мимо прошли служители в длинных, темных одеждах. Женщина задрожала всем телом. Она никогда прежде не была в действующих церквях, не считая музеев.

– У меня сын…, – выдавила с трудом из себя Оля, – Приемный…

– Роднит не кровь, а душа, милая, – погладила добрая прихожанка ее по плечу.

– Он, сейчас служит… Там, где война…

– Молись, грешная! – громким шепотом воскликнула женщина и подтолкнула Ольгу к истершемуся коврику, – На коленях!

Оля упала на пол перед иконами.

– Я не умею…

– Если хочешь увидеть его, проси о милости Господа!

Оля вскинула глаза на изображения святых. Их задумчивые лики молчаливо взирали в полумрак, наполненный такими же, как она грешниками….

Женщина забыла, что кругом были люди, и впоголоса зарыдала.

– Помоги, Боже! – сквозь слезы прошептала она, – Спаси его!

 

– Вот, сволочи, забились в расщелину, – сплюнул на потрескавшуюся землю солдат, – И жалят нас оттуда, как осы! – он кинул камешек. Пуля не заставила себя ждать. Она противно свистнула, и отскочила от земли.

– Гранатку бы в это осиное гнездо кинуть…, – не сводя глаз с прицела, проговорил Ванька, – И стрелка заодно убрать со скалы, он нам носа высунуть не дает.

– Ты еще скажи, к теще на блины съездить! – не весело пошутил Вадим.

– А я слышал от ребят, когда в ваше расположение добирался, – затараторил от волнения недавно прибывший паренек, – Здесь девчонка какая‑то есть – снайпер. Она этих, так называемых «духов» с одного выстрела прямиком на небеса отправляет…

– Мы и сами с усами, – сжал на секунду, уставшие веки Иван. Начинало смеркаться. Ребята знали, ночь накрывает здесь быстро, – Только, как, вот, эту мразь из‑за камней выманить? – он осмотрелся по сторонам. Местность была почти пустынная.

– Угораздило же нас, – вздохнул новенький, – Называется, разведали обстановку.… Придется ночевать здесь, пока наши не подойдут.

– Ты сначала до рассвета доживи, чтобы наших дожидаться, – озабоченно проговорил Артем.

– Как совсем стемнеет, надо действовать мужики, – сказал, вдруг, Ванька.

– Тебе тоже не терпится на небо попасть? Да, твою голову за километр видать! – накинулся на него Водолаз.

– А ты, что предлагаешь, чтоб они первые нас порешили? Все равно, теперь, не отцепятся. Если не перестреляют, так перережут всех ночью…

Парнишка часто заморгал глазами, наблюдая за Ванькой.

Тот снял ботинок, и начал наматывать себе портянку на голову.

– Даже, если ты рога прицепишь, тебе это не поможет! Их там человек одиннадцать не меньше, а нас, только четверо…. И мы у них, как на ладони…, – кипятился Вадим, – Мы тебя даже прикрыть, как следует, не сумеем…

– Главное стрелка убрать, – не слушая его, прикидывал в уме что‑то Иван и поправил обвешанный оружием пояс, – Он один всю колону порешит, не говоря уже о нас.…

– Не пойму: ты или герой или дурак, Рыжий…, – не унимался Вадим, – А, может, ты, в самом деле, дьяволом себя возомнил?

– Вот, заодно и проверим, – улыбнулся Ванька.

– Сереги рядом нет, – решил припугнуть командиром товарищ, – Он бы тебе за этот бал‑маскарад....

– Не трынди, Водолаз, – одернул его Артем, – Ванька прав. Надо рискнуть! Чего без толку сидеть сопли жевать. Выбор у нас не большой. На вот, держи и мою еще, – протянул он Ивану гранату, – Как, только, сработает, мы подключимся… Только, не оплошай, – шлепнул он товарища по плечу, – Используй боевой арсенал строго по назначению!

Ванька усмехнулся.

– Хрен они дождутся моей смерти!

 

Ванька старался ползти аккуратно, но ночь, предательски, выдавала малейшие шорохи и звуки, будто была заодно с врагами. Ребята, пытаясь хоть как‑то отвлечь внимание противника от товарища, кидали камни в противоположную сторону, и изредка стреляли в темноту, чаще не было возможности – жалели патроны.

– Как вы думаете, он уже там? Скоро начнется? – не скрывая страха, спросил новенький.

– Не волнуйся, без тебя не обойдется, – ухмыльнулся ему в ответ Вадик.

Иван был почти рядом, когда какая‑то здоровенная гадость заползла ему на руку, парень едва удержался от крика, и машинально вспомнил «Глашу» из класса биологии. Однако нервы у него сдали, и он откинул насекомое в темноту. Оно глухо свалилось на твердую поверхность.

«Духи» заволновались, чувствуя не ладное. Один из них что‑то затараторил на своем языке, и начал тыркать винтовкой в сторону Ваньки. Парень впечатался в камни. Душман посветил фонарем, и снова закричал что‑то. Попав в лучи искусственного света, мохноногое страшилище торопливо начало искать себе убежище. Боевик кинул в него камнем. Попав в насекомое, он радостно затряс винтовкой. Послышался разноголосый противный смех. После чего успокоенные они разошлись.

– Придурок! – вспомнилось Ваньке любимое словечко друга, который в отличие от него грыз благородный камень науки в Москве, и, наверняка, сладко спал в эту ночь в какой‑нибудь общаге с книжкой под боком.